На каждой ТФС компьютерная система позволяла моделировать вид участков поверхности планеты, по которым двигался комплекс платформ, и задавать принятое решение к исполнению гигантскими роботами-строителями. Так что операторы имели большую степень свободы выступать «художниками-модельерами» будущего облика планеты.
Вале это так понравилось, что она часами просиживала за голографическим планшетом моделирующей системы, порой забывая про законные выходные. Вообще на выходные большинство операторов традиционно улетали в купола, которых на Саларе выстроили семь, по числу основных континентов. Но на каждой ТФС имелся жилой блок, включавший пульт управления, рабочий кабинет, спальню, автоматизированную кухню и небольшой спортзал с бассейном. Зачем платформы конструировались так, сказать было сложно – при той степени автоматизации процессов, которые обеспечивались на ТФС, операторы могли не жить на платформе по несколько дней, а перемещаться на трансмобилях между подведомственными участками, возвращаясь в конце смены в купола. Валя не спрашивала об этом, но догадывалась, что обладая мощным энергетическим и сырьевым ресурсом, люди Содружества старались обеспечивать высокий уровень комфорта везде.
В любом случае Валентину устраивало наличие прекрасных бытовых условий на платформах, и она неделями не видела ни одного человека, кроме как в ауре связи. Вечерами она всегда выходила на самую высокую площадку ТФС, располагавшуюся над жилым блоком и созерцала закат – здесь это была настоящая цветомузыкальная симфония.
Солнце на Саларе напоминало земное, что не удивляло: планеты для колонизации выбирались не рядом с белыми карликами или голубыми гигантами, а в системах звёзд, сходных с теми, где развивались цивилизации идентичных. Но закаты сильно отличались от земных: хотя состав атмосферы позволял свободно дышать без скафандра, в верхних имелось заметное количество газообразных и пылевых примесей, прохождение света через которые вызывало причудливые спектральные смещения и аберрации, расцвечивающие вечернее небо сказочными радужными палитрами.
Для постоянной резиденции Валентина облюбовала самую крайнюю ТФС, двигавшуюся по линии морского побережья. Сделав с помощью управляющей системы платформы специальное кресло, она долго сидела на высоте семидесяти с лишним метров, наблюдая, как шар светила опускается всё ниже к линии морского горизонта, постепенно теряя яркость и меняя окраску от бело-жёлтого к немыслимому лазурно-голубому, красно-алому или малахитово-зелёному.
Очарование подобных вечеров изредка смазывалось внезапно налетавшими ураганами и смерчами – природные саларские вихри давно были усмирены, но искусственное изменение профиля и структуры поверхности планеты меняло степень прогрева почв, что вызывало нестабильности в движении воздушных потоков. Это портило великолепие цветовых закатных «симфоний», но находившимся на площадке не грозили торнадо: при любой угрозе их автоматически укрывало защитное поле.
Иногда Валентина видела пролетавшие трансмобили – в основном, перемещались планетологи или такие же операторы платформ, как она. Иногда замечала военные летательные аппараты с расположенной на соседнем континенте базы подготовки войск специального назначения. Как и любую обустраиваемую планету, Салару прикрывала мощная группировка космических сил Содружества, и когда темнело, Валя могла видеть яркие звёзды, двигающиеся по небу: военные корабли и орбитальные защитные системы, маневрирующие вокруг планеты.
Однажды, когда Валентина возилась с вариантом дизайна новой береговой линии, ей пришла в голову мысль о том, что зря платформы всегда группами по радиально-меридиональным направлениям. Не проще ли, особенно при первичном оформлении поверхности, изменять ландшафт от побережий, продвигая ТФС единой цепью вглубь континентов? Видимо, за текучкой и рутиной операций, выполнявшихся не одно столетие, никто не подумал о столь простом решении.
Валентина сначала подозревала, что вряд ли она первая додумалась до такого очевидного факта – наверняка подобную методику не применяют из-за технологической целесообразности. Однако, переворошив базу данных единой компьютерной системы колонии Салары, не нашла ничего по данному вопросу. Похоже, её идея и в самом деле оригинальна.
– Смотри-ка! – вслух сказала Валя, удовлетворённо прохаживаясь перед симулятором, где моделировала новый метод обустройства поверхности. – Кажется, можно рацпредложение оформить…
Она быстро набросала общую концепцию проекта и ещё раз всё просчитала – получалось неплохо, даже самой понравилось. «Последовать, что ли, совету Пети, и начать делать карьеру?» – усмехнулась женщина.
Валентина заказала в кухонном автомате изысканный ужин и бокал мартини – на Саларе работали в основном земляне, и пищевые агрегаты имели программы всех мыслимых основных земных блюд и напитков. Выпить немного оператору разрешалось, а вот напиться бы не получилось: автоматика контролировала степень опьянения.
Поужинав, Валя повторила мартини – кибернетический контролёр не возражал, – наполнила вазочку кешью и расположилась на верхней площадке в кресле, чтобы полюбоваться закатом. Платформа чуть заметно подрагивала – внизу начался тяжёлый скальный грунт, и реактор заработал на повышенной мощности.
В небе на севере возник огонёк – намётанный глаз оператора определил, что летит трансмобиль. Машина двигалась медленно, и, подлетая к платформе, вдруг притормозила и снизилась. Пилот заложил вираж так низко, что Валентина чётко увидела номер «1013» на фюзеляже и выступах опорных плоскостей гравигенератора, похожих на короткие крылья.
Мобиль завис напротив площадки, частично загораживая закат, и покачал рудиментарными «крылышками». Валентина пожала плечами и помахала рукой в ответ. Пилот сделал на месте «бочку», и машина умчалась.
Валентина снова пожала плечами. Она поймала себя на мысли, что это первый близкий контакт с людьми за последний месяц, но её совершенно не тянет видеть кого бы то ни было. Ей хорошо одной, вот в чём дело. То, что она грустила о том парне, Александре, пару раз поболтавшем с ней в столовой, наверняка выдумка. Даже если бы дело дошло до постели – а она не скрывала от самой себя, что, побудь Александр там подольше и прояви инициативу, оно бы до того и дошло, – она бы снова осталась неудовлетворённой. Не нужно ей никакого «принца» – она, видимо, безбожная индивидуалистка, которой не нужен никто.
– А что, – пробормотала Валентина, разглядывая через стекло бокала умирающие в небе всполохи, – действительно, сделаю карьеру, выбьюсь в крупные специалисты или администраторы, хотя бы здесь, на Саларе.
