— Отлично, — Тришинист поднялся. — Правда, все происходит куда быстрее, чем я предполагал. Но пожалуй, вы правы, мешкать не стоит.
Однако в дверях он вдруг засомневался, обернувшись к Аскору, Сидису и Пойону.
— А… какой?..
Сидис в широкой ухмылке обнажил свои оставшиеся острые зубы, Тришинист невольно вздрогнул и выскочил из залы.
Охрана в блестяще-металлических шлемах мгновенно подобралась, когда капитан Тришинист подвел Роуна и его людей к массивной резной двери.
— Я представлю вас как вновь прибывшего из дальнего города на окраине, — предупредил он Роуна. — Он любит встречаться с новыми рекрутами, в эти дни он уже беседовал с несколькими. Остальные подождут, конечно.
Аскор вопросительно глянул на Роуна, тот незаметно кивнул.
— Оставайтесь здесь, — приказал Роун. — И не вздумайте заняться дегустацией вин.
— Да, босс, — отозвался Сидис.
Тришинист открыл дверь. Роун проследовал за ним в приемную, голубые стены которой украшала стальная чеканка.
Из соседней комнаты вышел усталый штабист в чине лейтенанта, он обменялся короткими репликами с капитаном, затем жестом пригласил их пройти через арочный вход.
Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь светлые шторы, высвечивали замысловатый узор на паркете и лепных карнизах. Только темные ворсистые гобелены в стенных проемах между окнами сохраняли присущую им строгость.
Кабинет казался огромным, в нем было мало мебели — всего несколько стульев, какие-то шкафчики и книжные полки. За большим столом из полированного дерева сидел пожилой мужчина с белоснежными волосами, его шишковатые руки напряженно сжимали подлокотники кресла.
— Доброе утро, адмирал Старбед, — произнес Тришинист. — Я привел гостя…
Взмахом руки Старбед приказал Тришинисту удалиться и, указав Роуну на стул, принялся молча изучать его.
— Нам не доводилось встречаться раньше, молодой человек? — голос его прогромыхал, но чуть приглушенно.
— Не думаю, сэр, — ответил Роун.
Он с интересом всматривался в морщинистое лицо адмирала. Оно напоминало ему лицо капитана Дреда, даже не столько явными следами пожилого возраста, но, что любопытнее — своим выражением, несущим на себе печать противоречивости самой натуры.
Охотник, выследивший свою добычу, и одновременно затравленная жертва, загнанный зверь — вот где было сущностное сходство капитана Дреда и адмирала Старбеда.
— Этот парень, — Старбед небрежно кивнул головой в сторону двери, через которую вышел Триншинист, — он твой друг?
— Я познакомился с ним только сегодня.
— Жалкий похотливый хорек, — бросил Старбед. — Он что-то затевает и думает, я ничего не знаю. Он вербует людей из моего штаба, но это ерунда и не имеет существенного значения. Он будет строить грандиозные планы и болтать до бесконечности. В этом человеке нет ни грана твердости. — Испытующий взгляд адмирала остановился на лице Роуна, словно искал ключ к какой-то загадке. — Из внешних городов, не так ли? И кто же твои родители?
— Не знаю, сэр. Я был их приемным сыном.
— И ты хочешь бороться с врагами Земной Империи?
— Да, сэр.
— О, если бы я смог стать молодым, — в неожиданном порыве воскликнул Старбед, его пальцы еще крепче стиснули подлокотники кресла. — Я помню свой первый день службы. Это были великие времена, молодой человек! Романтика витала в воздухе, вера в свершение замыслов и достижение целей… — Он смотрел мимо Роуна. — Мой отец служил тогда во Флоте, — разговаривал он словно сам с собой. — Он командовал огромным кораблем, грузоподъемностью в пять миллионов тонн. Но в глубоком космосе его обстреляли ниссийцы. Прошло уже триста лет, а я помню все, до последней детали, как будто это случилось вчера. Тогда я был еще зелен, служил на северной границе и собирался отправиться с отцом в очередной рейд. Он был мужественным и отважным человеком. Кому еще удавалось прорывать блокаду ниссийцев, подходя к Солнцу? Да никому! — Старбед с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. — А теперь посмотри, какая дрянь позорит флотскую униформу сегодня! Свора шакалов, молодой человек, которая к тому же безвольна и жадна, — с гневом и болью произнес эти слова старый адмирал.
Роун молча слушал его, пытаясь вникнуть в суть дела.
— Месть! — бросил Старбед. — Весь мой путь усеян их насмешками, и я поклялся отомстить. Но без неоправданного риска и при тщательнейшей подготовке контрнаступления. Назрела реорганизация Флота. Надо с корнем вырвать коррупцию, которая, как венерианское растение-растение-паразитдушит, разлагает боевое единение. Противостоящие силы апеллируют не к воле, устремленности, а к генам. Они кичатся своим происхождением. Да будь они прокляты, эти гены! Не количество пальцев на ноге, а мечта делает человека — Человеком!
Старбед на секунду умолк, его морщинистое лицо искривилось. Похоже, эти воспоминания причиняли ему подлинно физическую боль.
— Но в конце концов, и у меня есть свои мечты, — неожиданно произнес он. — Еще до Штаба я разработал свой план контрнаступления, который обдумывал все эти годы. Пятьсот кораблей в строю, миллион отобранных людей. Согласно моему замыслу, мы двигаемся двумя эшелонами, прокладывая себе путь через заградительные линии ниссийцев у Плутона, ломаем их сопротивление, минуя орбиты Нептуна и Юпитера, а затем, в решающей битве, наносим противнику сокрушительный удар! Наши зонды передали достаточно информации относительно обороны ниссийцев. Проанализировав полученные данные, я нашел решение: надо разбиться на 250 пар сразу за Марсом и вести трассирующий огонь, вплоть до Луны, затем перегруппироваться и пробить ниссийскую блокаду мощным клином, перед которым не устоять даже стенам ада! — Глаза пожилого человека вспыхнули неудержимым бешеным огнем. Но уже через секунду он как-то беспомощно обмяк в кресле. — Они все смеются надо мной, — безразличным тоном произнес он. — Они твердят, что ниссийцы слишком сильны, а мы не готовы и нам не хватит огневой мощи сломить их сопротивление. Они только и делают, что уговаривают меня подождать! — Он тяжело, обессиленно вздохнул. — План разработан почти двести лет назад, и вот до сих пор мы почему-то выжидаем. А всего в четырех световых годах отсюда ниссийцы по-прежнему продолжают блокировать Землю! Роун напрягся, он не поверил своим ушам.
— Землю? — невольно переспросил он.
— Это название, наверное, кажется тебе мифическим, нереальным, так ведь, парень?
— Всего в четырех световых годах отсюда? Старбед кивнул.
— Солнце — ее светило, третья планета, двойной мир. Матушка Земля в ниссийской блокаде! — Кулак Старбеда грохнул по столу. — Теперь уж мне никогда не осуществить своего плана! Мы слишком долго ждали, и искра надежды исчезла вместе с былой нашей мощью. Мечту о реальном утопил водоворот болтовни.
