– Вот именно. Не колонизирована. И никогда не будет, между прочим. Потому что населена разумными существами. А мы все равно с мужиками там по ведомственным путевкам каждый год отдыхаем. Имеется на Вибиссе одна база, специально для нас, для военфлотских, рядом с исследовательским комплексом… Охота там, правда, запрещена. Зато на скутерах по розовым волнам погонять, в гротах понырять – это сила!
Капитан заулыбался, поправил кобуру на поясе и принял вольяжную позу.
– Или вот, допустим, будни. Возьми рабочего. Идет он каждое утро на свой завод. Что его там ждет? Ну сенсоры–датчики, ну кнопочки–окошечки, ну рожа управляющего, да еще, пожалуй, в столовой официантка Люба подмигнет, но это по праздникам. И все. А у нас? А у нас небо. Величественные шлейфы туманностей. Громокипящие метеоритные потоки. Романтика покорения. Буйство скоростей. Космическое одиночество и космическое братство. И кажется, Бог он тут… прямо тут… Страх и трепет. Восторг!
– Ну… это ведь не у всех, наверное… – проронил Тихон и с тревогой посмотрел на табло возле кабинета майора Крячко. А вдруг хитрюга–майор незаметно прокрался в свое логово и теперь на табло вопит красная надпись «Входите»? Больше всего Тихон боялся, что этот веселый разговор оборвется на полуслове.
– Кто смел – тот и съел. Знаешь такую поговорку?
– Да.
– Просто понимаешь… Люди делятся на смелых и несмелых. Смелым в армии хорошо, несмелым – не очень…
– Я, наверное, несмелый по характеру, – сказал Тихон с грустной усмешкой.
– Откуда информация?
– Ну… я сам так думаю…
– «Сам думаю…» – передразнил его офицер. – Это у тебя что там за бумажки? Результаты?
– Тестирование. Симуляторы. Весь фарш.
– Дай–ка сюда, – попросил офицер и вперился в распечатку. – Так–с… Ну это понятно… Это тоже. Ага, вот они, данные… Кстати, чувство габарита у тебя отменное, хоть сейчас в пилоты… Координация тоже ничего. Реакцией впечатлен. Спортом занимаешься?
– Да… Ну то есть как сказать… Ходил на секцию настольного тенниса… Семь лет занимался латиноамериканским танцем, даже на чемпионат России ездил, – сообщил Тихон и зачем–то покраснел. Он был уверен, это не впечатлит офицера. Но он ошибся.
– Румба–сальса? Ух ты! «Анита–креолка, по кромке прибоя пойдем мы с тобою, с тобою!» – напел офицер. Это был мотивчик самой популярной ламбады сезона, ее с утра до ночи крутили на канале «Мелодии и ритмы Западного Полушария», на школьных дискотеках и даже в общественном транспорте. – Уважаю! Теперь и ежу понятно, откуда у тебя координация и чувство габарита… Так… Что тут у нас дальше? Опять какая–то ерундистика… А–а, вот они, результаты психологического тестирования. Смотрим… Та–а–ак… Что ты говорил, со смелостью проблемы у тебя? Не правда это! Аллертность – восемь из десяти, быстрота принятия решений – семь из десяти. Самостоятельность мышления – о–о, девять из десяти. Что такое КУР, напомни? Ах, этот… коэффициент умственного развития… Целых сто восемьдесят! Логично, ты же в политех намылился… Это я к чему веду? К тому, что не надо на себя наговаривать, Мамонтов Тихон. Объективно, с точки зрения науки, все у тебя в порядке с характером. Уж поверь, у меня в эскадрилье разные субчики попадались, в характерах я разбираюсь.
– Ну… может не в смелости дело… – замялся Тихон. – Просто не нравится мне почему–то армия.
– Что ж… Насильно мил не будешь, – вздохнул офицер. – Да я тебя и не агитирую. В военно–космические академии и без тебя конкурс такой, что мама дорогая… Просто хочется, чтобы ты понял. Что–то такое, важное…
Тихон кивнул. В голове у него было пусто и гулко. В тот момент он ничего не понимал. Кроме одного: если бы у него был старший брат, похожий на этого офицера, жить ему было бы в миллион раз легче.
Он так увлекся своими мыслями, что не заметил, как в тупичке появились двое: майор Тулин и майор Крячко. Тулин тепло обнялся с капитаном и пригласил его в кабинет. Крячко юркнул в свой.
Тихон замешкался. Разговорчивый капитан устраивал в портфеле планшет, выполненный по последнему слову технодизайна, мурлыча под нос «Аниту–креолку».
– А как зовут–то вас? – набравшись храбрости, спросил Тихон. Он уже держался за ручку двери, но какая–то неведомая сила его не отпускала.
– Михаил… Бугримов! – серо–голубые глаза офицера лучились жизненной силой и необоримым природным обаянием. – Приятно было познакомиться, – добавил он, сделал два шага к Тихону и… протянул ему свою широкую руку для рукопожатия.
А потом было собеседование у майора Крячко, апатичного бледного сухаря лет сорока пяти. Никаких неожиданностей на собеседовании не случилось, кроме одной: дочка майора, художественная фотография которой томилась на стене кабинета, оказалась учительницей рисования в школе №50, Тихоновской родной школе. «Посмотгите на эту чагующую аквагель», – говорила она, трогательно картавя. Все у нее было «чагующим», даже мятные леденцы за семнадцать копеек.
Нетвердым шагом Тихон шел домой через сквер имени Первого Салюта, а вокруг цвел сиренями и щебетал соловьями дивный майский вечер.
Волосы его были взлохмачены, узел галстука комично болтался на груди, как у пьяницы с карикатур, сумка едва не волочилась по земле.
Но Тихону было не до того. Он думал о том, какой трудный ему сейчас предстоит разговор. Шутка ли дело, убедить мать и особенно отца в том, что поступать не в политех нужно, а в Военно–Космическую Академию имени Савицкой.
«Вот войду – и прямо из прихожей скажу, твердо так: поступаю в Академию!»
* * *
– В общем, товарищ капитан–лейтенант, – сказал Тихон, – я пошел в армию за чудом.
– За чудом?
– Да.
– Ну и как?
– Пока никак.
– Ясно. Вот что я тебе скажу, Мамонтов… – Саржев запрокинул голову и влил в рот последние капли молока из кружки. – Впрочем, нет. Ничего не скажу. Считай, что я скучный, унылый карьерист и сказать мне нечего.
Встретив разочарованный взгляд Тихона, Саржев улыбнулся и добавил:
– Не обижайся. Спать пошли. Вставать рано придется.
И действительно, поспать удалось хорошо если часа четыре.
Для начала им пришлось перелететь из Нерской Губы на космодром Кирты. Садились они перед рассветом, поэтому города толком не рассмотрели.
Кроме топлива их «Орланы» принимали в Кирте учебно–боевые ракеты, лазерные пушки и имитаторы поражения. Без всего этого вторая часть выступления – показательный бой над Эфиальтом – был бы лишен главного: зрелищности.
Озаренный вспышками проблесковых маячков, на летное поле выкатил ЗИСовский вездеход «Буян». Лавируя между могучими заправщиками и станциями комплексного обслуживания, он затормозил возле борта три–один – командирского «Орлана».
