Выбираясь из лимузина, я сунул Коуперу стопку кредиток. Вообще-то законом это не поощряется… ну что ж, даже штабным водителям не мешает иногда обедать получше обычного. После этого я пересек кишащий пешеходами тротуар и оказался у подножия печально известной адмиралтейской лестницы. Согласно легенде, много лет, а то и веков, назад в кронах древних деревьев, которыми была обсажена лестница, поселилась небольшая стая пидвингов — жирных неряшливых птиц размером с небольшую собаку. Эти пернатые находят себе пропитание на городских помойках, причем поглощают отходы в огромных количествах, при этом отходы от жизнедеятельности выделяются в количествах, едва ли не больших. В силу одним им известных причин место это пришлось им по вкусу. Несмотря на героические попытки адмиралтейского интендантства противостоять этому, они поселились здесь навсегда. И преуспели в этом. Всякий раз, когда интенданты изобретали новое средство против пидвингов, на сцене возникала какая-нибудь природоохранная организация и запрещала его как опасное для окружающей среды в целом. В результате как быстро расплодившиеся птички, так и следы их жизнедеятельности сделались неотъемлемым атрибутом Имперского Адмиралтейства.
Бегом, петляя как под обстрелом, бросился я вверх по лестнице, пытаясь — разумеется, безуспешно — избежать прямых попаданий птичьего помета. Миновав пышный портик, я сбавил шаг, приосанился, стряхнул по возможности белые катышки с фуражки, отдал честь двум дежурным гвардейцам и пересек парадный двор в направлении входных дверей. Согласно традиции, те отворились, когда кончик моего носа от них отделяло не более ирала. Только привычные к этому звездные волки вступали в здание, не дрогнув и не сбавляя шаг, но я освоил эту операцию еще на заре своей карьеры на Флоте.
Оказавшись в величественном сводчатом вестибюле, насквозь пропитанном запахами бумажной пыли и политуры, я протолкался через муравейник сновавших во всех направлениях Синих Курток к справочной, чтобы узнать номер кабинета Драммонда — ходили слухи, что в результате активизировавшихся военных действий кабинеты меняли владельцев с удвоенной частотой. Я как раз водил пальцем по списку на букву «Д», когда кто-то хлопнул меня по плечу.
— Ба, это снова ты?
Я резко повернулся и тут же невольно расплылся в ухмылке.
— Боспор Голсуореи! — вскричал я, стискивая его руку.
Стоявший передо мной человек был невысокого роста и худ, с изрытым оспинами лицом, а также кустистыми бровями, из-под которых светились холодным разумом глаза. Разве мог я забыть своего строгого наставника, старшего рулевого моего первого судна, К.И.Ф. «Свирепый»? В свое время я считал его лучшим судоводителем Имперского Флота, да и по сей день, где бы мне ни довелось вести свой корабль, я то и дело вспоминал бесценные уроки, что преподал он мне в первые месяцы моей службы. Уже позже, после войны, когда мне пришлось несладко, этот же человек даже рисковал своим служебным положением (завкадрами гражданских космических сообщений в Аталанте), чтобы дать мне работу. Теперь, уже в чине вице-адмирала, он дослужился до места командующего обороной Авалона, войдя тем самым в число постоянных членов Военного Совета Онрада. И при этом он до сих пор не забыл меня.
— Рад вас видеть, адмирал, — искренне сказал я.
Он со смехом хлопнул меня по спине.
— Эх, Брим, — сказал он. — Я всегда боюсь встречи с тобой после того, как о тебе докладывают, что ты пропал без вести и предположительно погиб. Ну и фингал же у тебя под глазом!
— Тем парням досталось больше, — огрызнулся я.
— Слышал, слышал, — кивнул Голсуореи. — Я так понял, ты навел изрядного шороху там, на От'наре.
— Ну, пощипал маленько, — признался я.
— Но и тебе досталось.
— Угу, — поморщился я. — Много хорошего народа потерял.
Он снова задумчиво кивнул.
— Так уж всегда, и никуда от этого не денешься. — Он покачал головой. — Что ж, раз тебе не удалось свернуть себе шею в том рейде, у нас есть возможность предложить тебе еще один — куда более верный — шанс это сделать.
— Я так и ждал чего-нибудь в этом роде, — признался я. — Раз уж затевает все это Драммонд…
— Ага, — ухмыльнулся Голсуореи. — Кстати, он тебя уже ждет. Четвертый этаж, кабинет номер четыреста тридцать два.
— Спасибо, — вздохнул я. — По крайней мере вы избавили меня от поисков.
— По крайней мере я избавил тебя от необходимости переться на двенадцатый этаж, чтобы потом возвращаться. Он переехал на четвертый этаж только вчера.
— Вы тоже туда? — спросил я.
— Это вряд ли, — отвечал Голсуореи, задумчиво подняв глаза к потолку. — У меня как раз сейчас заседание Совета Обороны. Толпе богатых патриотов неймется защищать Родину от захватчиков гоночными яхтами и охотничьими бластерами. Я поднимусь к вам, если только смогу быстро отделаться от них.
Он повернулся и, расталкивая толпу, направился к противоположной лестнице. Я усмехнулся ему вслед, потом сам пошел к лифтам, размышляя о том, долго ли меня будут еще дергать на посторонние операции. Возможно, до тех пор, пока я с ними справляюсь…
* * *
Отличавшаяся монументальностью форм секретарша Драммонда уже ждала меня.
— Добрый день, адмирал Брим, — улыбнулась она мне так, словно мы с ней знали друг друга не первый год — даже, пожалуй, довольно близко знали. — Генерал Драммонд вас ждет.
— Спасибо, — отозвался я, усаживаясь в кресло. Драммонд имел обыкновение держать у себя в приемной самые свежие голожурналы.
— О нет, адмирал, — воскликнула она. — Можете проходить прямо сейчас.
— Извините, — смутился я, пересек приемную и постучал в массивную дверь генеральского кабинета.
— Не заперто! — послышалось изнутри. Я отворил дверь и улыбнулся. Драммонд сидел, непринужденно задрав ноги на антикварный стол, стоивший никак не меньше эскадрильи «Звездных Огней». Ясные глаза и преждевременная седина придавали ему вид религиозного послушника, но по долгому опыту общения с ним я знал, что его единственной верой была и оставалась безопасность Империи. Роста он был невысокого, лицо — узкое и костлявое, с выдающимся носом, и в целом человек на редкость скромный — качество, которое я особенно ценил с тех пор, как познакомился с ним много лет назад, в межвоенные годы, в столице облачников Тарроте. Как всегда, он был одет в удобную форму офицера экспедиционных сил: коричневые башмаки, темно-оливковые брюки и такого же цвета куртку с Имперской Кометой на груди и двумя рядами начищенных медных пуговиц. На плечах красовалось по три звезды генерал-майора. Просторный новый кабинет его украшали голографические пейзажи идиллического довоенного Эффервика; вокруг богато инкрустированного столика для кф'кесса стояла дюжина изысканного вида легких кресел. На полу лежал толстый ковер благородного мышиного цвета.