Какой-то странный голос у Астахова. Растерянный, что ли. Не верящий в происходящее. Не желающий допускать неизбежного. Голос человека, которого обманывали, а он свято верил обманщику. И вот обман раскрылся. Нехороший голос. В таком состоянии человек может натворить что угодно. Надо отвлекать. Спрашивать. О тривиальных вещах, которые должны быть понятны любому…
— Чего этот астероид раньше не обнаружили?
— Да какая разница?! Наверняка, давно ведут. Ну, сообщили б не сегодня, а неделю назад. Ну, просчитали бы мы траекторию. Поняли бы, куда попадет. И что? Сеть не убрать. Вот разве что нас бы тогда на ней не было. И Тинты с Риссой — тоже. Я тебя скажу, что будет. Чужак этот со стороны ребра сети. Он ее всю за собой соберет и дальше поволочет. И не будет ее у нас. А за три недели, пока защита на панелях еще работать будет, сеть не восстановят. Результат — сам понимаешь. Так что можно уже прям сейчас эвакуацию объявлять.
— Эвакуацию? Спасаться будем?
— Клим, ты чего? Не понял? Куда спасаться? Я же объяснил: сеть погибнет, через три недели пыль всё тут уничтожит. Думаешь, нас эвакуируют? Хрена с два! Кораблей не хватит! Да и не по совести — бросать то, что сами строили, своими руками…
— Сколько у нас времени, Дмитрий Сергеевич?
Астахов молча показывает пальцем на желтые уменьшающиеся цифры таймера. Семьдесят минут. Да, вполне можно забраться на платформу, улететь и укрыться под защитой станции. Не будет бригадир так делать. И я не буду. Насчет Тинты с Риссой — вопрос. Но мне почему-то кажется, что они до последнего будут искать выход вместе с нами.
Возглас Астахова возвращает меня к изображению. На этот раз это не компьютерная картинка сближения, а вполне реальная, с указанием времени. Время — настоящее.
— Ты смотри, что делают, а! Идиоты…
На экране видны мелкие вспышки и опять мутная темнота.
— Что делают?
— Они ж его из ракет расстреляли! Сменили ему траекторию, понимаешь! Ну, кретины! Мало им одного камешка, им рой подавай! Плотный, с минимальным расхождением!.. Просчитать вероятность попадания!
— "Вероятность поражения — девяносто девять и три десятых…"
— А семь десятых на что оставил?! На надежду?! — Астахов машет рукой и чуть не отлетает от пульта. — Ты скажи, идиоты, да?
— Может, просто сглупили?
— Этой глупости тут скоро четыреста тысяч тонн будет! Я понимаю, они станцию спасают. А думать в полном масштабе их никто не учил?! Неужели не было других способов траекторию изменять? Были! А им бы вечно попроще да подешевле! — Астахов бурно негодует. Его можно понять. Но, быть может, другая сторона имеет иное мнение? Самое время высказать его. Ведь бригадир не подтвердил, что принял тревожное сообщение. А на него следует отвечать сразу же, не медля ни секунды. Когда ответа нет, есть большая вероятность, что люди не услышали предупреждения и могут погибнуть. Либо уже погибли. Так что ответственные люди не слезут с радиостанции, пока не получат подтверждения, что все в курсе об опасности.
— Сеть! Слышите меня?! Немедленно эвакуируйтесь! — звучит громкий командный голос. Нет сомнений, что говорит руководство со станции.
— Прям, всё счас брошу и эвакуируюсь! — мгновенно, будто только и ждал указания начальства, сообщает бригадир.
— Астахов, успокойся.
— Я спокоен. Спокоен я. Не видно, что ли? Вы вообще, чем думали, когда ракеты запускали?!
— Астахов…
— И так понятно — чем, даже говорить не буду. А теперь слушайте меня. И начинайте думать. Астероид — штука мерзкая, особенно когда в тебя летит. Да только он пролетел — и нет его. А пыль, она как была, так здесь и останется. Ясно? Выводы сделать? У вас сколько кораблей под эвакуацию есть? Успеете?
— Не гони, Астахов. Сеть спасать собрался? И как? Есть план? — на том конце всё же умные люди. Быстро ситуацию просчитывают.
— Пока нет, — тушуется Дмитрий Сергеевич.
— А ты думай, бригадир. Не придумаешь — сообщи, мы тебя заберем. Или сам лети. Чего людей-то подставлять?
Астахов оценивающе разглядывает каждого из нас. Уж не знаю, что там можно у гланг разглядеть, но на них он смотрит ничуть не меньше, чем на меня. Наконец, он определяется и говорит:
— Вот что, Клим. У тебя есть полчаса, чтобы придумать, как нам поступить. Мне — тоже. После чего отправимся в жилой модуль. Спасаться, так сказать. Или у кого-нибудь есть иные мнения?
Иных мнений нет. Глупо отступать, если можно найти решение, которое будет лучшим для всех.
— Сеть же не должна быть неподвижна в пространстве… — рассуждаю я.
— Смотря относительно чего.
— Скажем, относительно местного солнца.
— Не должна. Да она и не неподвижна. Двигается, в смысле, когда надо. Я ж говорил.
— Может, просто убраться с пути роя?
Астахов предпочитает смотреть не на меня, а на экран, в углу которого идет обратный отсчет до столкновения. Шестьдесят минут. Мой вопрос — досадная помеха, отвлекающая от просмотра. Ну, какого рожна надо этому новичку, когда и профи ничего придумать не могут?
— Да не сдвинуть вбок всю эту хрень! Не сдвинуть! На сети только двигатели коррекции стоят!
— А повернуть?
Астахов думает. Долго думает. Тычет пальцем в сенсоры компа.
— Да. Площадь поражения уменьшится. Только чем вертеть-то?
— Платформа…
О, да! Дмитрий Сергеевич сражен. Он быстро-быстро вводит данные, нетерпеливо подгоняет комп, чтоб тот скорей обсчитывал и выдавал результат, и удовлетворенно отталкивается от пульта. Решение найдено. Теперь надо действовать. Пятидесяти минут достаточно.
— Так. Вы тут сидите, а я побегу платформу установлю в нужное место. Двадцати минут явно хватит на туда-обратно. Всем ждать.
И бригадир почти мгновенно скрывается в шлюзе.
Сегодня всё удается. И именно так, как задумывалось. Я вижу на экране, как платформа резко отрывается от борта, проходит по синусоиде и чуть ли не пробивает сеть. Интересно, какие перегрузки выдерживает бригадир? Остается надеяться, что сейчас он их не превысил. Передающих камер в том месте нет. Изображение идет с главной, стоящей на нашем контрольном пункте. Даже при максимальном увеличении плохо видно, что делает Астахов. Похоже, выбирается с платформы, как-то закрепляет ее и летит обратно на ранцевых двигателях скафандра! Такой фокус не каждый проделает. Унесет в сторону от цели — никто не найдет и не поможет. Будешь вечно лететь к центру Галактики или ее краю, пока не сгоришь случайно в какой-нибудь звезде. Или упадешь на молодую планету. И если скафандр не сгорит в атмосфере, то уж наверняка расколется на раскаленных камнях, разбрызгивая органику по новому миру. Еще может не хватить топлива на торможение, и ты пролетишь в нескольких сантиметрах от цели, пытаясь дотянуться рукой до такой близкой поверхности. Кто тебя поймает? Кто вернет в маленький пузырек воздуха на орбите? Такой ненадежный, если смотреть на него из глубины космоса, и такой родной, если быть внутри его…
