— Он омоложенный?
— Да, проходил процесс несколько раз. Презирает тех, кто не может позволить себе омоложение и живет всего одну жизнь.
— А ему известно отношение Доброты к омоложению?
— Да, сэр. Он говорит, что это единственная слабость Доброты.
— Какова его религия?
— Он не верит ни во что, кроме богатства и власти, сэр.
— Ага. Такие люди подвержены суевериям и предрассудкам. Хостайт, а как насчет Барраклоу?
— Кое-кто в семье придерживается религиозных взглядов, но их вера отличается от нашей. Их предшественники когда-то давно, еще на Старой Земле, откололись от Священной Церкви и восстали против нее. Сейчас они деградируют.
— Хостайт! А я и не знал, что вы обладаете красноречием. — Такая реакция может таить в себе опасность. Хостайт постарался очистить ум от посторонних мыслей, нужно помнить только о долге. — Значит, вы ревностный поклонник Церкви?
— Сэр, я являюсь членом Ордена Клинков. С самого раннего детства моя жизнь принадлежит Ордену.
— Мне это известно, Хостайт. Но я уловил в вашем голосе какие-то глубокие переживания. Вас когда-нибудь посещали видения или откровения Господа Нашего?
— Нет, сэр, ничего особенного, обычные детские фантазии. Но, общаясь с этими неверующими в Правящих Династиях, я осознал, как бесценна истинная вера. Они играют со своей верой, как малые дети, когда им вера не нужна, они просто задвигают ее в дальние уголки памяти. Но такое невозможно с истинной верой.
— Нет, конечно нет. Давайте вернемся к тому, для чего вы сюда пришли. Как семейство Барраклоу относится к омоложению?
— Большинство из тех, кому за сорок, прошли омоложение, сэр, но кое-кто из стариков категорически отказывается омолаживаться. В семействе Барраклоу старший выбирается на собрании септа. Стефан, теперешний глава семьи, не старший сын старшего сына. У него есть старший брат, Виктор, который занимается теорией юриспруденции. Так вот, он отказался пройти омоложение, причем высказал свой отказ публично, ссылаясь на сложности повторных омоложений. Сейчас Виктору за семьдесят. Дочь Виктора Вивиана прошла процесс омоложения по новой методике в сорок лет, сейчас ей сорок пять, но мне стало известно, что она не собирается проходить процесс, омоложения вторично. 'Стефану пятьдесят семь, он прошел омоложение дважды, на вид ему около тридцати. Но он против так называемых «необузданных» омоложений.
— Хм-м-м… вопрос к обоим: как относятся к омоложению простые граждане Династий, с точки зрения закона, социальных и религиозных взглядов?
Хостайт задумался, но Ягин тут же начал говорить:
— Хобарт Конселлайн всегда готов поболтать, пожалуй, разговаривать он любит больше всего на свете, так что у меня собраны кое-какие данные на этот счет. Его очень беспокоят противники серийного омоложения. Беспокойство это подогревается зависимостью доходов семейства от количества проведенных процессов омоложения. Конселлайны вложили немало средств в фармацевтические заводы по производству омолаживающих препаратов. До скандала на Пэтч-коке эти заводы приносили им двадцать процентов общей прибыли. Конселлайны активно выступали за пересмотр закона против повторных омоложений. Сам Хобарт Конселлайн считает, что повторное омоложение может сделать жизнь человека вечной, и те, кто смог накопить достаточно средств, чтобы позволить себе омоложение, вполне достойны жить вечно.
— Ага, а как насчет внешней политики… у него такие же взгляды?
— Более или менее. Он необыкновенно энергичен. Я часто наблюдал, как он ведет себя за обеденным столом и в кругу семьи, и могу сказать, что он относится к тем людям, которым всегда чего-то не хватает. Если бы он не мог позволить себе омоложение и дорогостоящих врачей, то давно бы умер от излишеств в еде и питье.
— Истинно, воздержание помогает спасти не только душу, — и Председатель улыбнулся Хостайту. Сам Председатель в свои шестьдесят был таким же стройным, как в тридцать, и в такой же прекрасной физической форме. Он никогда не проходил омоложения и не собирался этого делать. Церковь запрещала омоложение, но он бы и сам ни за что не согласился на нечто подобное ради эгоистичных целей. — Значит… Хобарт Конселлайн, новый глава правительства, человек завистливый и самолюбивый, безжалостный интриган, который не остановится ни перед чем, пока не обретет полный контроль. А что, по-твоему, Хостайт, станут делать Барраклоу, когда он попробует подмять их под себя?
— Виктор будет сражаться, у него достаточно юридических знаний, но в Правящих Династиях нет официальной конституции. Стефан сначала воздержится от активных действий, но если Хобарт не оставит его в покое, возглавит оппозицию. Вряд ли Стефана можно назвать мудрецом. Он может сражаться с явным врагом, но тайного не заметит.
— Почему же именно его выбрали главой семейства?
Хостайт откашлялся.
— Из всех возможных кандидатов он меньше всех остальных совал нос в чужие дела. Лорд Торнбакл к тому времени уже занимал пост Спикера, да он и не хотел становиться главой семейства. Его младший брат Харлис не очень популярен среди родственников. Виктор отклонил предложение. И хотя в Правящих Династиях женщинам позволяется становиться главой семьи, это редко практикуется в ведущих династиях. Никто из женщин септа Барраклоу даже не претендовал на этот титул.
— Значит, их женщины заняты своим делом?
— Не все, но они находят другие способы удовлетворять свои амбиции. Например, леди Сесилия де Марктос разводит лошадей.
— Это она была на Ксавье, — Председатель сказал это с таким презрением, что у Хостайта сердце замерло. Он должен был предвидеть такую реакцию, ведь он слышал все, что говорили о ней родственники. — Может, она и занимается только лошадьми, но именно она несколько раз чуть не сорвала все наши планы. Когда Лепеску провалился на Сириалисе, она тоже была там…
— А Лепеску был наш? — спросил Ягин. Председатель бросил на него такой взгляд, что
Хостайт пожалел Ягина.
— Нет. Я бы никогда не имел дела с таким ничтожеством. Одно дело убивать или даже наносить увечье, чтобы проучить кого-то, но совсем другое, когда человек не уважает своего врага, обращается с ним не по-человечески. Но я вспомнил, что именно Сесилия де Марктос отвезла принца крови назад к отцу, и вообще она всегда вмешивается в наши планы. Я не отдавал приказа убрать ее, но эта дама снова возникла на Пэтчкоке и опять вмешалась не в свое дело. Слишком много совпадений для одной женщины.
— Еще Херис Серрано, — пробормотал Хостайт. — Эта женщина-капитан тоже была там.
— Да. Серрано всегда были преданы Династиям. Они связаны особыми узами с Барраклоу…
