Он был готов залиться истерическим смехом от осознания всей глупости того, что здесь происходило. Как можно было верить в то, что Миуки дадут себя исследовать. Людям просто очень хотелось верить в это, и насекомоподобные этим воспользовались. Самое главное осознание состояло в том, что не было никогда никакого нервного волокна. Люди лишь подсказали миуки, как тем пробраться внутрь проектируемых машин, а тем оставалось лишь реализовать этот алгоритм. Ну а трудности, которые пришлось преодолеть, чтобы овладеть нервным волокном, нужны были лишь для того, чтобы земляне продолжали верить в важность своих открытий. Что на самом деле управляет насекомоподобными, и как они смогли узнать мысли людей — дело сейчас неважное. Важно то, что они заманили сюда высшее руководство базы, двух советников и приглашённых учёных, таких, как он. Как только все куклы встали на свои места, ловушка захлопнулась и заперла их внизу. Теперь нельзя уничтожать всё живое, что здесь находилось, и в этом заключалась их победа в первом раунде сражения. Он не знал здешнюю схему безопасности, но не сомневался в том, что миуки постараются обойти и её. Если они перевели свой спектакль на стадию кульминации прямо сейчас, то, скорее всего, у них всё было просчитано на случай противодействия.
Хуже всего было то, что, победив в первом раунде, миуки создали себе хороший задел на второй — они завладели проектными роботами. Если уж им удалось подчинить себе чужой искусственный интеллект, то они точно могли договориться со своим нервным волокном. А значит, пять проектов точно под их контролем. Ещё они могли завладеть всеми сервисными системами. К счастью, структура базы не предусматривала наличие большого количества подвижных роботов, иначе здесь бы вспыхнула самая настоящая локальная подземная война.
Единственным плюсом было то, что биомасса, хранящаяся здесь в больших количествах, по сути, бесполезна для него. Хайес поймал себя на мысли, что уже не думает об этом существе, как о насекомоподобном. Ему сложно было даже вообразить, что оно представляет из себя сейчас. Возможно, вообще не имеет воплощения, как такового, и перемещается по одной из сетей базы. В таком случае его будет сложно изловить, но и ему непросто будет выбраться из-за того, что контуры тщательно изолированы друг от друга. И к тому же, что он будет делать, когда выберется на поверхность? Если он не осязаем и перемещается по электрической сети, то это будет в принципе невозможно. Хайес сам для себя сознался, что не может даже примерно представить себе то, что задумало это существо.
Рядом послышалось тяжёлое дыхание, по которому он узнал Ливина. Тот не без труда поднялся, хрустя и звеня стеклянными осколками. Хайес перевернулся, чтобы увидеть его.
— Живы? — спросил советник.
— Жив, — ответил он, выбирая место, где не было осколков, чтобы поставить туда руку, на которую можно будет опереться.
— Сколько мы были без сознания?
— Не знаю.
Вскоре советник сам ответил на свой вопрос. Посмотрев на часы на своём запястье, он заключил, что без сознания они находились чуть больше пяти минут.
Все постепенно начинали приходить в себя. Через заслонки, отделившие полигон, пробивался звук тревожных сигналов. Хайес подумал, что раз миуки контролируют все электронные системы лаборатории, то почему бы им не отключить её? Может быть, им нужно, чтобы люди наверху знали о том, что здесь происходит, ну а может быть, банальные особенности восприятия — они совсем не понимают, что это такое и для чего нужны эти звуковые сигналы, повторяющиеся с короткими интервалами.
Пока старик приходил в себя, Ливин с неожиданной живостью приводил в чувства остальных. К счастью, обошлось без серьёзных травм — только лёгкие порезы от стекла и ссадины и ушибы от падения.
— Что произошло? — спрашивала Эллен у оператора.
На её щеке был небольшой порез, от которого вниз стекала тонкая струйка крови. Координатор не обращала на неё внимания.
— Сначала всё было в порядке, — отвечал оператор, — а потом он не стал слушаться.
— Почему ты не сказал? — подошёл Ливин.
— Я не успел! Я хотел его отключить, но он тут же ударил.
— Хорошо, — покивал советник, — господин Крафтер, каков план?
— Если тревога включена, то гарнизон уже поднят. Вопрос в том, насколько быстро они смогут сюда добраться.
— Такую машину без тяжёлого оружия не одолеть, — сказал Гавес, закрывая пальцем кровоточащую ранку на лбу.
— Уверяю, у наших бойцов есть все средства, — сказал Крафтер, проверяя один из выходных терминалов.
Электроника не отвечала, а через несколько секунд везде высветилась надпись «отказано в доступе», и никакие попытки идентифицироваться не производили должного эффекта.
— Кажется, сначала нашим спасителям нужно будет взломать собственную же сеть, — заключил Ливин.
— У нас есть методы борьбы, — сказал Крафтер.
— Только не говорите, что вы были к этому готовы, — сказал Хайес.
— К этому нельзя быть готовым, но есть методы универсальные.
— Скажите, — вступил Ливин, меняя тему, — куда вообще мог уйти робот из этого полигона?
— На соседний, — сказал Крафтер, — или назад в мастерскую.
— Он может добраться до источника энергии? — серьёзно спросил Хайес.
— Нет, это исключено, — заверил его Крафтер, — Реакторы находятся в центральной шахте, а она принадлежит к другому контуру. Никто не мог бы добраться до неё напрямую, если только не пробивать стены насквозь и не рыть землю.
— Это пока исключается, — сказал Хайес, — а этот робот точно не сможет выбраться из полигонов?
— Не сможет.
— Как же вы собирались поднимать его на поверхность? — старик поднял седые брови.
— Не собирались. Важен был только проект. Серийное производство пока не планировалось.
— Хоть на этом спасибо, — саркастично скривился Хайес.
— Есть проблемы другого рода.
— Какие? — нахмурился Ливин.
— Этот робот же не единственный, — виновато сказал Крафтер, — он сам не может перемещаться по узким коридорам, но у нас есть машины и поменьше.
— Они могут добраться до реакторов?
— Теоретически — да. Если воспользоваться грузовыми лифтами, но практически это сложно сделать, потому что всё равно нужно выйти за пределы контура безопасности, а это невозможно.
— Вот это, — он кивнул в сторону разбитых смотровых кабин, — тоже считали невозможным, и вот, посмотрите.
— Скажите, какую угрозу вообще представляет этот робот, запертый там, — спросил Гавес.
— Он вооружён лишь импульсным оружием, хотя и не должен был бы быть.
