Валько с улыбкой посмотрел на меня:
— Ты так думаешь? А я как-то слышал историю об одной двенадцатилетней девчонке, которая провернула подобный номер.
— Да. Только потому, что ей удалось украсть у отца все коды доступа… Кстати, что мы тут сидим? — Я резко вскочила с дивана. — Пошли скорее в рубку. Раз Аня сбежала, то скоро расскажет своим, что корабль в наших руках. Телепортироваться сюда они не смогут, зато вполне способны атаковать извне. Вряд ли это единственный их корабль.
Валько кивнул, поднимаясь:
— Да, я подумал об этом. Если есть флагман эскадры, то высока вероятность существования и самой эскадры. И хотя все датчики наружного наблюдения свидетельствуют, что в пределах их досягаемости космос чист, всё равно лучше убраться отсюда. А в пилотировании и навигации я, к сожалению, полный профан. Сейчас мы приведём в чувство Олега и…
— Нет, — перебила я его. — У нас нет времени. Прежде нужно заняться кораблём, а Олег пусть часик подождёт. К тому же, чем дольше он проспит, тем слабее у него будет постпарализационный синдром.
— Вообще-то я уже положил корабль на курс, — заметил Валько.
— Вот как? И куда мы летим?
— Просто наобум. Подальше от места его дрейфа, параллельно плоскости эклиптики.
— Этого мало. По ионному следу легко будет вычислить, в каком направлении мы улетели. Поэтому нужно задать изменчивую траекторию — тогда нас не смогут перехватить. А гнаться по самому следу — занятие неблагодарное и почти бесполезное; для этого нужно, чтобы преследователь намного превосходил по скоростным качествам преследуемого.
— Аргумент принимается, — кивнул Валько. — Сначала идём в рубку.
Мы вышли из кают-компании и стали подниматься по спиральной лестнице наверх. На таких небольших крейсерах с четырьмя продольными ярусами лифтом пользовались только законченные лентяи да ещё те, кто имел при себе тяжёлый груз. Мы же были налегке, поэтому мигом преодолели два пролёта и оказались на самом верхнем, первом ярусе, где находилась рубка управления.
— Вот, Рашель, взгляни, — произнёс Валько, указывая на какое-то тёмное пятно посреди коридора, метрах в пяти от двери рубки. — Когда я заметил, что действие наркотика проходит, то решил отвести Аню в лазарет, чтобы вколоть ей снотворного. А она вырвалась и побежала. Ну, я и выстрелил ей вслед.
Я подошла ближе к пятну. На поверку это оказалось углубление в полу, почти правильной параболической формы, с гладкой, словно отполированной поверхностью.
— Прихватила с собой, — прокомментировал Валько очевидный факт. — Хорошо, что я не выстрелил, когда она была ближе. Тогда бы вместе с ней отправился и кусочек меня.
Внезапно мне пришла в голову одна мысль.
— Послушай, но ведь при этом должно было здорово рвануть. Когда Аня исчезла, на её месте осталась пустота, а это… это как вакуумная бомба!
— Взрыва, слава богу, не было. Иначе сейчас я бы с тобой не разговаривал. Зато был хлопок, как в прошлый раз. Только посильнее — мне капитально уши заложило. Я думаю, при телепортации происходит обмен массами. Аня переместилась куда-то, а воздух с того места перенёсся сюда. Естественно, возник перепад давления — ну, и хлопнуло.
— Понятно, — сказала я. — Нужно будет чем-то законопатить эту дыру. А то, чего доброго, кто-то из нас забудет о ней и подвернёт себе ногу. Но с этим мы разберёмся позже. А сейчас главное — замести следы. И, конечно, решить, что будем делать дальше.
Рубка управления «Нахимова» была гораздо просторнее, чем на бывшей отцовской «Заре Свободы». Да и само судно, судя по всему, имело более внушительные габариты, чем типовые лёгкие крейсера. Категория «C» на грани «B». Ещё чуть-чуть — и был бы крейсер среднего класса, принадлежащий к подклассу полулёгких фрегатов.
Отличительной особенностью этой рубки было наличие дополнительного ряда пультов, помимо тех, что были предназначены для управления кораблём. Этакий адмиральский мостик в миниатюре. Все дополнительные пульты были мертвы, не работал ни один дисплей, не светилось ни единого огонька.
Проследив за моим взглядом, Валько объяснил:
— В настоящее время командный центр эскадры деактивирован. Корабль действует как самостоятельная боевая единица. А теперь иди сюда, Рашель.
Он подвёл меня к терминалу справа от капитанского кресла, взял подключённый к консоли оптоволоконный шлейф и подсоединил его свободный разъём к своему импланту.
— Всё это тебе хорошо знакомо, — сказал он. — Прежде всего, положи ладони на пластину сканнера.
Я подчинилась. Бортовой компьютер запечатлел в своей памяти отпечатки моих пальцев.
— Так, хорошо. Теперь немного наклонись, смотри в центр пластины и не моргай. Делаем снимок сетчатки… Отлично. Пройдись по рубке, медленно повернись вокруг, представь себе, что ты на подиуме… Ах, Рашель, ты очаровательная девушка, но женственности тебе явно не хватает. У тебя мальчишечьи манеры, мальчишеская походка… Впрочем, ладно. Скажи что-нибудь. Только по-русски.
— Я хожу, как могу. И не собираюсь вилять бёдрами, изгибаться как кошечка или трясти грудью. Я офицер, а не модель.
Валько хмыкнул:
— Ну, трясти грудью у тебя всё равно не получится. Для этого она слишком маленькая, хоть и очень миленькая… Но это так, между делом. Образец твоего голоса записан. Отныне ты полновластный командир корабля.
— Разве это всё? — удивилась я.
— Я упростил процедуру, чтобы сэкономить время.
— А как же контрольные вопросы?
Он ухмыльнулся:
— Тут я смошенничал. Ещё до того, как пойти будить тебя, я отобрал те вопросы, на которые мог сам дать ответ, и занёс их в память.
— Но если ты ответил неправильно…
— Вот тебе распечатка. — Из щели принтера выскользнуло несколько листов бумаги, Валько подхватил их и протянул мне. — Если я хоть в одном вопросе ошибся, можешь оторвать мне ухо.
Я пробежала взглядом первую страницу. К моему удивлению, все ответы были правильными. А один из них…
— Валько, негодник! Ты всё-таки заглядывал в мой шкаф?!
— Вовсе нет. А твоё пристрастие к розовому белью с кружевными оборками я вычислил методом дедукции.
— И как именно?
— Ну, это довольно длинная цепочка логических построений…
— Ладно, тогда разберёмся позже.
С этими словами я устроилась за капитанским пультом и осмотрела своё хозяйство. Меня слегка смущал русский интерфейс, но за прошедший месяц я достаточно хорошо овладела этим языком, к тому же многие технические термины имели сходное звучание с французскими или английскими, нужно было просто привыкнуть к их написанию кириллицей.
