«Нет, боюсь, что нет,» — сказал Кеноби, будучи не в состоянии - или не желая - скрыть свое разочарование. «Поскольку за пределами Сената, политическая власть не имеет значения. Так далеко от власти Республики ваша единственная ценность в том, что Алдераан готов будет заплатить выкуп за ваше возвращение!»
«Тогда у меня вовсе нет ценности, Мастер Кеноби. Мое правительство имеет строгие инструкции не расставаться ни с единым кредитом в обмен на мою жизнь.»
Снова, Кеноби был удивлен. «В самом деле?»
Он рассмеялся, хотя ему было совсем не весело. «Что, вы думаете, возможность похищения никогда не приходила мне в голову?»
Молчание джедая было ему красноречивым ответом.
«На самом деле, Мастер Кеноби,» — сказал он. «Вам следует умерить эту экстравагантную лесть.» Он поднялся. «Я не отрицаю, что избранным мною полем сражения был Сенат а не место вроде Джеонозиса или Кристофсиса. Но выбор не делает меня менее достойным чем вы. И, кажется, вы забыли, что мы здесь потому, что я политик. Именно я тот, кто узнал о заговоре ситхов. Не вы.»
«Да. Но наши обстоятельства с тех пор значительно изменились,» — возразил Кеноби. «У нас есть информация, полученная от вашего источника. Проще говоря, сенатор Органа, вы мне больше не нужны. И если ваши политические достижения могут быть достойны восхищения, то эта зацикленность на ребяческом героизме, однозначно нет!»
Молчание. Бэйл, в изумлении, уставился на него. Никто так с ним не говорил. Никто. А затем, когда волна собственного гнева поднялась в нем, он заметил нечто промелькнувшее глубоко в глазах Кеноби. Пришло понимание.
«Вы боитесь.»
Теперь пришел черед Кеноби, удивиться.
«Политик, но не идиот,» — объяснил он, очень сухо. «Не слепой, также. Что вы мне не сказали, Мастер Кеноби? Кроме тех огнежуков, вы видели во сне Зигулу? Что же Сила показала вам такого, что вы так обеспокоены?»
Кеноби принялся расхаживать, одной рукой потирая шею, разминая пальцами мышцы. Это было очередное напоминание о том, что насколько бы он ни был джедаем, он все же человек.
«Ничего.»
Поскольку темная сторона затуманивает все.
«И вы поэтому боитесь.»
Кеноби бросил на него быстрый взгляд. «На Зигуле мы вполне можем встретиться лишь с артефактами ситхов, но они могут быть столь же опасны, как и ситхи, которые их создали.» Его губы скривились в тонкой, невеселой улыбке. «Если я... осторожен... для этого есть серьезная причина. Так что, я призываю Вас снова пересмотреть свою позицию. Теперь, когда мы знаем местоположение Зигулы, я могу вернуть вас к безопасности на Корускант и...»
Бэйл покачал головой. «Мы не можем тратить столько времени впустую. Нам известно лишь, что нападение на джедаев неизбежно. Кроме того, если ситхи так опасны, как вы утверждаете, сумасшествием с вашей стороны было бы не взять кого-то с собой. Пусть даже кого-то, столь же ограниченного, как я. Теперь я возвращаюсь в кабину, чтобы завершить начатую работу. Мы на расстоянии примерно полутора часов полета от Зигулы. Я сообщу, когда мы будем готовы выйти из гиперпространства.»
«Сенатор,» — сказал Кеноби, замявшись. Разговор оставил неприятный осадок, но теперь кроме бессильной ярости во взгляде его сквозило невольное уважение.
Хорошо. Это уже кое-что, я полагаю.
Добравшись до двери отсека, он помедлил, затем повернулся. «Ах, да. Ещё одно. Я хочу, чтобы вы дали слово, что не станете пробовать на мне ваши джедайские трюки с внушением.»
Глаза Кеноби застыли. «Прошу прощения?»
«Пожалуйста. Не оскорбляйте мою скромную, привилегированную разведку. У меня есть доступ к определенным секретным материалам. Когда это удобно, или целесообразно, вы джедаи оказываете влияние... на людей.» Бэйл позволил соскользнуть своей учтивой, лощеной маске. Позволил Кеноби мельком увидеть то, что скрыто под ней. «Но я вас предупреждаю: попытаетесь повлиять на меня против моей воли и вы узнаете, что значит злоупотребление привилегиями.»
Кеноби кивнул. «Сенатор». Теперь уже без вынужденного почтения. Они вернулись к высокомерию.
Высокомерный человек. Невыносимый джедай.
«Так вы даете мне слово?» — настаивал он. «Без глупостей?»
Кеноби кивнул. «Обещаю.»
«Спасибо», — сказал он и, предоставляя Кеноби самому заботиться о его планах, медитации, снах, или безумии его кошмаров, вернулся в кабину. Взял свой датапэд, открыл файлы, посвященные последнему обсуждению относительно Мимбаны, и погрузился вместе со своим дурным настроением в работу.
* * *
Оби-Ван смотрел как Органа убрался из пассажирского отсека и разделительная переборка с шуршанием захлопнулась позади него. Тогда он закрыл глаза и испустил долгий, медленный вздох.
Политики.
Практически всегда от них значительно больше неприятностей, нежели они того стоят. А этот - этот оказался особенно упрямым. До неприятного проницательным. Потому, что он был... напуган.
Как бы он ни старался, как бы глубоко он ни медитировал, он не мог ощутить ничего связанного с Зигулой. А ведь у него должно было получиться. Это был один из его особых талантов, способность ощутить облик грядущего. Этот дар не мог похвастать непогрешимостью - дроидам на Джеонозисе удалось захватить его вполне неожиданно - но он редко подводил. Он, конечно же, не подвел его на космической станции. В такой близости от Зигулы он должен был способен почувствовать что-то. Но все, чего ему удалось достичь со своей медитацией, был тот единственный, подавляющий сон.
От воспоминаний по коже поползли мурашки: возбуждение от полевой практики. Его желание произвести впечатление на Квай-Гона. Его жизнерадостная самоуверенность, что можно с легкостью справиться с этим упражнением. Он был падаваном, наконец: ему уже не грозил никакой Сельскохозяйственный Корпус. Для него теперь не существовало границ. Сухая пустыня Таанаба у него под ногами. Прохладный ветер на его лице с завязанными глазами. Как он позволил своему вниманию отвлечься, представляя восхищенную похвалу Квай-Гона. Так глупо. А затем грязь, осыпающаяся под ним. Его тело, падающее, ударяющееся о землю. Горячий прилив смятения, что он не смог сохранить свою связь с Силой. Быстро сменившийся ужасом, когда напали огнежуки...
Глубоко дыша, он вырвал свой разум из прошлого. Полтора часа оставалось, пока они не достигли Зигулы. Едва ли времени хватит вовсе, чтобы разгадать эту тайну. Вооружить себя чем-то, чем-угодно, что могло бы помочь ему победить в этом последнем сражении с ситхами.
Он почувствовал, как его живот напрягся, а по коже вновь побежали мурашки, на сей раз от предчувствия. Ища утешения, он обратился к мантре, которую выучил еще когда был маленьким мальчиком, задолго до того, как стал падаваном Квай-Гона.
