— Мне это ни о чем не говорит, — я поморщился. — Давай подробнее.
Пабло помедлил, собрался с мыслями и продолжил:
— Прионы это белки с третичной структурой, аномалия, которая не содержит нуклеиновых кислот. Они поражают головной мозг и нервные ткани млекопитающих. При этом прионы не являются живыми, это мертвые белки. Однако они размножаются за счет живых и здоровых клеток. То есть тот человек, который подстроил болезнь императора, подсадил ему в голову сразу несколько колоний прионов класса Т-21 и Серый Лев впал в кому. Вылечить его можно, но сделать это будет весьма трудно. Прионы чрезвычайно устойчивы к лекарствам, химическим и физическим агентам, они накапливаются в пораженной ткани головного мозга, и уничтожить их даже с регенератором весьма проблематично. Я с этим справлюсь. Однако есть проблема, про которую я сказал Ракитину.
— Имеются побочные эффекты? — я кивнул на тело главного имперского охранника. — И капитана это возмутило?
— Да, речь о побочных эффектах. На излечение пациента мне понадобится месяц. Минимум. А потом он долгое время будет восстанавливаться и когда Серый Лев окончательно придет в себя, то часть его воспоминаний будет стерта. Их, вместе с мозгом, сожрут прионы. И Ракитин, как только про это услышал, начал психовать.
— А разве он про это не знал с самого начала?
— Видимо, нет. Думаю, имперские медтехники толком и не поняли, что произошло с Серым Львом, а может, зная характер Ракитина, решили потянуть время.
— Понятно, — мой взгляд пробежался по лицам всех присутствующих, и я кивнул Кроуфорду и Маноцкому в сторону выхода: — Пойдемте, господа, посовещаемся в кают-компании. Не надо здесь толпиться, все равно мы не можем помочь Серому Льву.
Секретарь императора и его сын вышли, а я снова посмотрел на Ракитина и обратился к Пабло:
— Вколи Капитану успокоительного, пусть поспит.
— Сделаю.
Бриан кивнул и, направляясь вслед за Маноцким и Кроуфордом, я вызвал командира моих абордажиров:
— Дымов, это Тор. Ответь.
— Слушаю, — отозвался десантник.
— Ты один?
— Да.
— Где сейчас телохранители императора?
— В третьем и в седьмом кубрике.
— Сколько их?
— Десять. Было больше, но все на борт не поместились.
— В общем, так, Дымов. Надо их разоружить, тихо и без выстрелов. Справишься?
Заминка и ответ:
— Да.
— Вопросы есть?
— Один — зачем?
— На всякий случай. Ракитин не адекватен и может глупостей наделать.
— Приказ принят.
— Вот и ладно. Действуй.
Я замолчал, и мою бедовую головушку посетили невеселые мысли.
Что сказать? Плохи мои дела. На руках бесчувственное тело деда, который никогда не станет таким, как прежде. Позади Харфагеры и, наверняка, сейчас они собирают погоню, которая помчится за нами, а впереди неизвестность.
Эх-ма! Хотелось бы, чтобы все было по чести и справедливости. Чтобы враги нападали вовремя. Чтобы наши женщины любили нас, и более никого. И чтобы денег было столько, чтобы никогда не знать нужды. Но идеал невозможен, и надо воспринимать жизнь такой, какая она есть. Поэтому, дабы не скиснуть и не опустить руки, придется посмотреть на все происходящее с другой стороны, с точки позитива. Я жив, мои люди рядом, деньги есть, фрегат на ходу, а Барбара и гражданские на «орфее». Ну и, кроме того, с нами три боевых корабля, а возле моей планеты, координаты которой на Ярге никому не известны, нас будет ожидать инопланетный трофей, а с ним крейсер «Вестгот». Вот и выходит, что все не так уж и плохо, как могло бы быть, и это не может не радовать.
Андрей Харфагер, с недавних пор первое лицо в Ново-Росской империи, потер красные от недосыпания глаза и быстрым нервным движением закинул в рот капсулу сильнодействующего стимулятора. Горьковатая таблетка моментально растворилась на языке, и местоблюститель престола проглотил противную слюну. После чего он откинулся на спинку кресла и закрыл веки. Ему требовался покой и крепкий спокойный сон. Он знал об этом. Но это была роскошь, которую новый властитель империи не мог себе позволить, и потому Андрей Сергеевич держался.
Спустя две минуты ему стало легче. Голова очистилась, усталость отступила, в мышцах появилась сила, и он открыл глаза, которые вновь стали чистыми. Таблетка не была панацеей, и старший Харфагер понимал, что через шесть часов свалится или будет вынужден вновь принять стимулятор. И эти триста шестьдесят минут следовало использовать с пользой. Однако, окинув взором рабочий кабинет отца, который он занял, вместо того, чтобы заняться делами империи бравый контр-адмирал ударил кулаком по столу и выдохнул:
— Да пропади все пропадом!
В его словах была горечь, ибо Харфагер не чувствовал себя победителем. Всю свою сознательную жизнь, сколько он себя помнил, старший сын императора карабкался наверх, и стремился стать первым. Это было его сверхцелью, ради достижения которой он был готов на многое. И когда ему потребовалось перешагнуть через присягу и клятву вассала, которую принц Андрей Харфагер давал своему отцу-императору, он это сделал. Вместе с братьями принц подготовил дерзкий план переворота и устранил того, кто дал ему жизнь. Но почти сразу все пошло наперекосяк, ибо он и его родичи недооценили ветеранов, на которых опирался Серый Лев.
По плану заговорщиков, узнав о болезни императора, потерявшие хватку «старые пердуны» должны были сидеть в своих креслах, дрожать и думать о будущем и предстоящей отставке, а наиболее наглых и резких старогвардейцев предполагалось шантажировать. Но древние старцы, коим черти в аду уже давно приготовили персональные котлы с кипящим маслом, не испугались. Нет. Они перешли к активным действиям, и возглавил оппозицию командир эскадры «Арго» адмирал Гамильтон. Этот старик, как и другие ветераны, изобразил покорность, и пока Харфагеры устраивались во дворце Серого Льва и делили министерские портфели, начал действовать. Его отборные головорезы из отдельного батальона дальней разведки, на удивление легко освободили заложников — родственников адмирала, а две роты в это самое время соединились с телохранителями императора. И это было только прелюдией к основным действиям.
Гамильтон сделал новый ход. Корабли эскадры «Арго» покинули свою базу и блокировали линейные крейсера Харфагеров. После чего соратники Серого Льва, которые вроде бы склонили перед Андреем Сергеевичем головы, заявили о своем нейтралитете и прямо объяснили новоявленному регенту, что любая попытка сместить их с постов или как-то устранить, повлечет за собой большую гражданскую войну. Ветераны, которые, несмотря на все его заслуги, до сих пор считали старшего Харфагера сопливым мальчишкой, когда их приперло, смогли забыть о своих разногласиях и объединились. И хотя на открытое противостояние никто кроме Гамильтона не решился, не имея в руках ниточек управления государством, старший Харфагер являлся всего лишь временным управленцем и символом. Только так и никак иначе. Тем более что Гамильтон все-таки похитил тело больного государя и сбежал. И мало того, что во время прорыва его корабли повредили все линейные крейсера Харфагера, позже выяснилось, что вместе с ним удрало еще несколько человек, которых заговорщикам следовало держать под контролем: принц Алекс Кроуфорд, молодой глава клана Строговых, секретарь государя Александр Маноцкий и командир имперских телохранителей Эд Ракитин.
