Он рассмотрел треугольный ствол винтовки в её руках, а затем посмотрел в её глаза. Они были синими, такого цвета, как выглядят океаны, если смотреть на них с орбиты. В них не было жалости. Большой палец женщины стоял на предохранителе. Указательный палец — на спусковом крючке. Небольшое нажатие, и винтовка отправит в его мозг сотни стальных шипов, тоньше, чем иглы. И она хотела сделать это. Напряжение плеч, выражение лица — всё говорило о том, как сильно она хотела убить его.
— Проблема в тебе, — сказал Доуз спокойно, таким тоном, как будто они сидели где-нибудь в баре, потягивая пиво, — и я не критикую конкретно тебя. Всё это верно для любого, кто вырос не на Белте. Ты растрачиваешь себя понапрасну.
— Потому что я никакой-то жалкий трус, — произнёс Фред немного нечётко из-за быстро опухающей губы.
— Увы, но так получается, что ты на самом деле трус. Суди сам: ты умён, здоров. Возможно, несколько сотен людей из четырёх миллиардов имеют такое же сочетание таланта и образования. А ты всё это тратишь впустую. Ты похож на парня, который всё откладывает замену уплотнителей в шлюзовых отсеках, когда они начинают пропускать воздух. Ты думаешь, что это всего лишь небольшая проблема. Да и кому-какое дело. Ты всего лишь паренек. Умрешь – да и ладно, не велика потеря.
Он слушал Доуза, прохаживающегося за его спиной, но не отводил взгляд от винтовки. Доуз ухватил Фреда за воротник и рывком поднял на колени.
— Когда я ещё был ребёнком, отец, бывало, выбивал дерьмо из меня, если я плевал куда-нибудь ещё кроме оросительного канала, так как мы сильно нуждались в воде. Мы не расходовали вещи зря, полковник. Мы не могли позволить себе это. Хотя ты и так понял это, не так ли?
Фред медленно кивнул. Кровь стекала по подбородку, несмотря на то, что Доуз и женщина не били его сгоряча. Он сделал это сам.
— Когда мне было около пятнадцати, я убил свою сестру, — сказал Доуз. — Я не хотел этого делать. Мы были на каком-то астероиде примерно в неделе пути от станции Эрос. Мы выходили из корабля для того, чтобы взять пробы местных пород. Перед выходом мы должны были друг у друга проверить наши костюмы на герметичность. А у меня было в этот момент плохое настроение. Мне было пятнадцать, знаешь? Поэтому её костюм я проверил так, спустя рукава, понятно, в общем. Мы вышли наружу, и всё как будто бы шло отлично, до тех пор, пока она не свернула в сторону подобрать обломки какой-то породы. А затем по линии связи я услышал странный хлопок. На нас были старые защитные костюмы украинского образца. Крепкие, как камень, пока что-нибудь не сломается. Но если хоть что-то идет не так, то всё в нём летит к чертовой матери.
Доуз пожал плечами.
— В таком случае ты грёбаный кусок дерьма, или будешь это отрицать? — проговорил Фред, и Доуз усмехнулся.
— Похоже на то, правда. До сих пор так кажется временами. И я понимаю, почему кто-то может хотеть смерти после чего-то подобного.
— Так почему же ты сам не покончил с собой? — спросил Фред и сплюнул тёмно-красный сгусток крови на пол.
— У меня оставалось ещё три сестры, — сказал Доуз.— Кто-то должен был проверять их защитные костюмы.
Фред тряхнул головой. Его плечо ответило внезапной болью.
— Зачем ты рассказываешь мне всё это?
— Ну как же, чтобы расположить к себе, — ответил Доуз. — И как, сработало?
Фред засмеялся прежде, чем понял, что собирается сделать. Доуз сделал какой-то жест, и женщина подняла винтовку и вернулась своё место в дверном проёме.
— Итак. Полковник, — сказал Доуз. — Какую информацию ты получил на станции Андерсон, что кончил тем, что разговариваешь здесь с таким куском дерьма, как я?
Фред глубоко вздохнул.
— Сообщение, посланное нам, когда мы вошли на станцию, — отозвался он. — Сообщение, которое я не увидел до тех пор, пока не было уже слишком поздно.
— Позвольте мне посмотреть, — сказал Фред.
— Здесь пара сообщений, — произнёс лейтенант. — Одно из них так и не было отправлено. А другое выглядит так, как будто отсылалось на командующий корабль, бесконечно повторяясь. К тому же, отправляемое сообщение выглядит как свалка различных записей с камер наблюдения.
— Запусти сначала не отосланную часть.
Видео запустилось, и теперь с экрана на них пристально глядел человек в комбинезоне горнодобывающей компании. Это было слишком сюрреалистично для Фреда – смотреть на живого говорящего человека, в то время как его труп лежал, остывая, на полу перед ним. Я мог бы сказать ему, что это случится.
Тем временем мёртвый человек заговорил – на экране:
— Жители солнечной системы, меня зовут Марама Браун, я внештатный специалист по горному делу в объединённой промышленной группе Андерсона и Хьюосана. Я и мои соратники взяли контроль над станцией, принадлежащей компании.
Фред поставил видео на паузу и повернулся к лейтенанту. У него было какое-то дурное предчувствие в животе. Мертвец ожидал, что эта запись увидит свет. Даже несмотря на то, что он должен был знать, что их вещание глушили, он ожидал, что его сообщение будет услышано.
— Куда шла передача с этой камеры наблюдения? — спросил Фред.
— Я выясню это прямо сейчас, сэр, — откликнулся лейтенант и вызвал специалистов по ведению радиоэлектронной борьбы с Дагмара. Фред перевёл внимание с их разговора на запись и продолжил её воспроизведение.
— Я твердо уверен… Мы все уверены в том, что то, что мы сделали — оправдано, особенно в свете того, что натворил управляющий. А именно, Густав Маркони, управляющий станцией, недавно ввёл дополнительную плату 3% за операции с поступающим грузом. Возможно, кому-то покажется, что 3% — это полный пустяк, но большинство из нас, здесь, еле сводят концы с концами. Геологоразведчики, бурильщики... здесь, либо удача, либо голод. Такие дела. И теперь, больше половины из нас могут позволить себе на три процента товаров меньше, просто потому, что он стал дороже. Конечно, можно меньше есть. Ещё можно летать чуть меньше, топливо экономить. Можно и жить на самом минимуме, но...
— Сэр? — произнёс лейтенант, и Фред приостановил воспроизведение. — Сэр, передача сообщения, по крайней мере, его части, удалась. Они использовали узкоканальный ресивер и широкополосный трансмиттер, установленный на астероиде за пределами действия наших глушителей. Мы не заметили этого. Но наши специалисты по радиоэлектронике вычислили расположение трансмиттера и направили туда Фантом взорвать его.
Слишком поздно, подумал Фред, и включил видеозапись дальше.
— ... но вот как быть, если уже живешь на самом минимуме? Как насчёт того, чтобы не дышать три дня в году? Вот они, три процента как раз. Или просто воды не пить в течение трёх дней. А можно и не есть три дня, особенно, когда и так голодаешь? Если уже просто не на чем экономить, уже никак не исхитриться.
