Алистер Драммонд мрачно оглядывает свой пустой стакан и властным голосом обращается к начальнику службы безопасности, который все это время тихонько сидел в темном уголке ложи:
— Болдуин, еще двойной мне.
Тот беззвучно выполняет приказ. Драммонд делает глоток виски и бросает на собеседника хмурый взгляд.
— А как насчет свидетельства Асаила Айсберга? И Бермудеса?
— Они настаивали, чтобы их показания тоже подшили к делу, и Симон ничем не мог помешать. Но эти данные отмели как бездоказательные. Улик-то никаких нет. Мои источники в департаменте утверждают, что любые СИДовские расследования о подпольном сговоре халуков и «Галафармы» будут аннулированы. По крайней мере в настоящий момент.
— Бездоказательные, да? — Холодная улыбка. — Мне это нравится. Не заслуживающие доверия свидетели! — Он тут же снова становится серьезным. — Но Ева и эта девица Грегуар смогут в любой момент представить показания на вторичное рассмотрение, так ведь?
— Как только «Оплот» станет частью «Галафармы», они смогут подать жалобу только в качестве частных лиц, то есть без поддержки корпорации. Думаю, справиться с ними не составит труда.
Драммонд задумчиво разглядывает содержимое стакана, а затем спрашивает:
— А каковы дальнейшие планы Симона?
— Сейчас все силы направлены на то, чтобы получить статус концерна, потому что повышение автоматически устранит всякую возможность захвата «Оплота». Эта задача стоит на первом месте — даже гражданские действия против «Галафармы» и те менее важны. Наш департамент юстиции еще ничего не отослал прокурору СМТ, хотя мы уже предупредили, что собираемся это сделать. Люди Назаряна до сих пор собирают информацию о преступных действиях «Галы» и ее роли в диверсионных актах, но они не придут к каким-либо выводам, несмотря на показания свидетелей, пока не отыщут, где мы прятали Олли Шнайдера. А это, черт подери, невозможно.
— Значит, нам действительно не о чем волноваться, — соглашается Драммонд. — Все знают, что Симон и есть главная помеха для «Оплота» на пути к повышению. Департамент торговли никогда не даст ему статус концерна, пока во главе этот колеблющийся старый хрыч.
— Во время совещания правительства у нас был откровенный разговор на эту тему. Симон в курсе, что департамент не доверяет ему в качестве лидера, но он не уступит, пока совет директоров не изберет нового президента и обязательно с его одобрения. Он должен быть уверен, что его последователь не побежит первым делом продавать «Оплот» «Галафарме». Единственная приемлемая кандидатура — его собственная дочь Ева, первый вице-президент и начальник отдела транспорта и распределения. К счастью для нас, она сама решила стать неопасной.
— Это что-то новенькое. Как же так?
— Чтобы деятельность нового президента стала эффективной, он должен постоянно присутствовать на Шпоре Персея, в штаб-квартире «Оплота» на Серифе. Но Ева не осмеливается покинуть Небесное ранчо. Она еще полуклонирована и поэтому боится показаться кому-нибудь, кроме членов совета и некоторых особо верных слуг.
На лице Драммонда отражается искреннее недоумение.
— Ты хочешь сказать, что Ева Айсберг еще не прошла восстанавливающий курс лечения? Ее освободили с Кашне шесть месяцев назад!
— Строгие принципы вынуждают ее сохранить неоспоримое доказательство деятельности халуков по созданию полуклонов — даже если процесс на время приостановлен. А значит, Ева должна скрывать свой внешний вид. Если журналистам станет известно о ее состоянии, то МИДу придется начать официальное следствие, то есть запустить лису в курятник.
— И нет никаких шансов, чтобы Симон уговорил ее все-таки сделать операцию?
— Она не пойдет на это даже ради спасения «Оплота». Она согласилась отложить на шесть недель публичное заявление, только чтобы дать Симону передышку. Но как только будет вынесено решение о присуждении статуса, Ева тут же помчится в МИД, чтобы подтолкнуть расследование, как она выражается, дела об агрессивной экспансии халуков. — Он тут же торопя добавить: — Конечно, мы этого не допустим. Найдем способ заставить ее сделать операцию.
— Я надеюсь, — произносит Драммонд пугающе добрым голосом. — Все это, парень, очень паршиво. Очень. — Некоторое время он размышляет. — Тем временем Симон должен назначить нового президента — или ты, или…
— Да. — Он даже не скрывает горечи в голосе. — Мы два наиболее вероятных кандидата. Но в отличие от гребаной Золотой Девочки за нами обоими тянется длинный хвост. Департамент торговли тут же возведет «Оплот» в статус концерна, если во главе станет Ева. Она доказала, чего стоит. Но если на верхушке окажется любой из нас, то они постараются оттягивать повышение как можно дольше. Драммонд усмехается.
— И тогда не понадобится лопата, чтобы разгребать дерьмо Симона. Ему придется назначить кого-то из вас, других кандидатов нет. И кого бы он ни выбрал, «Галафарма» все равно в выигрыше.
— Есть… один тонкий момент, который тебе следует знать. — Спокойствие! Самоуверенность! Смелость! — Ева внесла встречное предложение. Эта ее идея, нелепая на первый взгляд, приобретает смысл в свете происходящего на Кравате, — идея, что ее брат Аса вполне может разобраться с ожидающими «Оплот» проблемами.
Алистер Драммонд хмурится и оборачивается к шефу охраны.
— Болдуин, разве ты не говорил мне, что на прошлой неделе Асаил Айсберг вдрызг разругался со стариканом и его сестренкой и послал ко всем чертям должность вице-президента?
— Да, сэр. Наши агенты докладывают, что он улетел из штаб-квартиры «Оплота» на Серифе и вернулся на маленькую свободную планету Стоп-Анкер. Они с Симоном всегда были чужими друг другу. Аса присоединился к «Оплоту» только из-за любви к старшей сестре Еве, да и то потому что решил, что без помощи корпорации не под силу ее освободить. Как только она оказалась спасена, связь между ним и «Оплотом» ослабла. Аса страшно разозлился, когда ему не удалось разоблачить завербованных нами шпионов из службы безопасности «Оплота», и когда одновременно с этим Симон начал предпринимать известные шаги, Аса ушел с треском, а теперь наш информатор на СА сообщает о его публичном заявлении о безразличии к судьбе «Оплота».
— А из-за чего они не поладили с Симоном? — поинтересовался Драммонд.
— Аса в пух и прах раскритиковал так называемую внешнюю политику своего отца по поводу участия халуков в событиях на Кашне. Он даже ссорился с Евой из-за того, что она поддерживает Симона.
— Выходя из корпорации, — отмечает Драммонд, — Асаил Айсберг возвращается к своему прежнему состоянию. Он лишен гражданских прав, и с юридической точки зрения его больше не существует.
