Йон Колфер - А вот еще...

— А ты, Триллиан Астра? Так и живешь под чужим?

Триллиан улыбнулась — немного натянуто. Интервью обещало выдаться непростым.

— Зачем нам ссориться, Рэндом? За последние двадцать лет мы виделись раз десять, вряд ли больше. Зачем — теперь, когда моя карьера идет на спад? Я специально сорвалась с фестиваля красоты на Новом Бетеле ради главного интервью моей жизни.

Рэндом снова улыбнулась, слегка скривив обветренное лицо. Ее чуть тронутые сединой волосы сделались жесткими от солнца и соленой воды.

— Я знаю, мама, что мы некоторое время не виделись. Даже слишком долго. — Она погладила приникший к ее шее комок меха, и тот негромко мяукнул.

Триллиан успела заметить маленькие острые зубы и хвост, и ее сердце тревожно сжалось.

— Я слышала об этом зверьке. Твой постоянный спутник. Это же что-то вроде маленькой песчанки, верно? Хорошенький.

— Он больше, чем просто хорошенькая песчанка, мама. Фертль — мой друг. Флабуз. Взрослый. Очень много знает, может общаться телепатически. — И тут она взорвала бомбу. Из тех, что не оставляют камня на камне от карьеры. — Мы вчера поженились.

Кожа на лице Триллиан, казалось, натянулась еще сильнее.

— Вы поженились?

— Разумеется, союз чисто духовный. Хотя Ферти нравится, когда я чешу ему животик.

«Держись, — напомнила себе Триллиан. — Ты же профессионал».

— Позволь мне уточнить. Ты телепатически общаешься с… с Фертлем?

— Разумеется. Именно общение делает семью семьей. Или ты этого не знала?

Тут Триллиан все-таки забыла о том, что она репортер, и стала просто матерью.

— Поменьше дурацких фокусов, юная леди! Речь идет о твоей жизни, не о чем-нибудь. Ты Рэндом Дент, президент Галактики. Ты объединила разумные расы. Ты присутствовала на официальной церемонии Первого Контакта. — Триллиан уже вскочила. — Ты содействовала развитию экономики в космосе. Ты боролась за равноправие инопланетян.

— А теперь я хочу чего-то для себя самой.

Триллиан сжала кулаки, душа воображаемого Фертля в шести дюймах от носа настоящего.

— Но не песчанку. Не, Зарк ее подери, гребаную песчанку. Как песчанка родит мне внуков?

— Мы не хотим детей, — жизнерадостно сообщила Рэндом. — Мы хотим путешествовать.

— О чем ты говоришь? Он же песчанка.

— Он, — наставительно произнесла Рэндом, — флабуз — как тебе прекрасно известно. И уж от кого-кого, а от тебя я ждала понимания. От грозной Триллиан Астры. От кумира всего человечества, за исключением родной дочери.

Триллиан показалось, что в кромешной тьме мелькнул слабый луч света.

— Постой. Что? Это все ради меня? Ты собираешься загубить свою жизнь, чтобы достучаться до меня? Не слишком ли извращенно для мести, Рэндом?

Рэндом щекотала мужа до тех пор, пока тот не прыснул.

— Не говори ерунды, мама. Я пригласила тебя сюда, чтобы ты представила Галактике своего зятя. Это станет пиком твоей журналистской карьеры и воссоединит нас в одной семье.

Только теперь до Триллиан дошла вся гениальность замысла Рэндом. Стоит ей объявить об этом брачном союзе по всей сети трехмерного спектровидения, и она превратится во всеобщее посмешище. А не объявит — окончательно и бесповоротно потеряет дочь, которая при этом, вероятно, выжмет из ситуации все, чтобы сохранить за собой кресло на второй срок. По крайней мере за нее будут голосовать флабузы, а это чертовы миллиарды голосов.

При одной только мысли Триллиан передергивало. Женаты!

— Забудь об этом, Рэндом. Тебе не удастся использовать меня в своих целях. Как только отсюда выйду, отыщу твоего отца, и он с тобой разберется.

Рэндом расхохоталась, напугав супруга.

— Артура? Ты хоть представляешь себе, на что он готов, только бы не конфликтовать ни с кем? — Она помолчала, склонив голову набок. — Ферти говорит — и я с ним согласна, — что тебе придется объявить об этом, мама. Галактика ждет великих новостей.

— Ни в коем случае. Я отказываюсь быть орудием в чужих руках.

— Конечно. Ты предпочитаешь быть орудием в руках медиа-магнатов, оставаться таким роботом, какой ты стала. Да у тебя вообще есть еще хоть что-нибудь подлинное? Ты можешь свести меня с моей матерью-человеком? Или, может, тебе известно, где зарыт ее позвоночник?

Триллиан почти испытала облегчение, поняв, что от цивилизованного поведения можно отказаться.

— Иди к черту, Рэндом.

Президент кивнула.

— Вот, Ферти. Вот она какая. И ты еще удивляешься, что меня трудно читать? При тех-то укреплениях, что пришлось мне соорудить вокруг мозга?

Триллиан уже почти визжала.

— Ты разговариваешь с чертовой игрушкой!

На это Фертль, похоже, отреагировал.

Необходимое пояснение. Хотя ушей у флабузов, как известно, нет, они чрезвычайно чувствительны к вибрации и в особо экстремальных условиях способны буквально взорваться. Рекорд по количеству одновременно взорвавшихся флабузов удерживает уроженец Асгарда Тор, некогда рок-идол — это произошло при презентации его новой композиции «Ну-ка, помолотим!» на орбите Дельты Скорншеллоса. Предыдущий рекорд был поставлен интергалактической рок-группой «Зона бедствия», уронившей сабвуфер в кратер вулкана, где флабузы как раз отмечали праздник Статического Электричества.

Фертль взъерошил мех и открыл крошечную пасть, которая стала вдруг больше похожей на клюв.

— Батарейка, — произнес Фертль металлическим голосом.

— Что? — встрепенулась Триллиан. — Мне послышалось, или флабуз действительно заговорил? Вот это сенсация, да.

— Батарейка, — повторил Фертль, на этот раз настойчивее.

Бархатный занавес медленно поднялся, но никакой публики за ним не оказалось, только зал из голубого неба и две человекоподобные фигуры.

Рэндом и Триллиан вскочили и стояли, разинув рты; теперь семейное сходство стало, несмотря на все подтяжки и импланты, несомненным.

— Что происходит? — спросила президент, голос которой сделался на октаву выше. — Мама? Что происходит? Где мои журналисты?

— Не паникуй, — отозвалась Триллиан, прилагая все усилия к тому, чтобы голос ее не дрогнул. — Здесь что-то происходит.

— Что-то происходит? — взвизгнула Рэндом. — И это все? Ты столько лет провела на передовой, и все, что ты можешь сказать — это «что-то происходит»? Это попытка похищения, вот что это! Нас куда-то перенесли.

Триллиан всмотрелась в человекоподобные фигуры, которые с каждой долей секунды казались ей все более знакомыми, словно с глаз ее спадала пелена забвения.

— Похищение? Нет, не думаю. Не этими двумя. Они безвредны… в основном.