Причем, как я понял, на одной палубе ютились все члены объединения, включая начальство. Хотя было бы логичнее, если бы капитан делил жилище с командой корабля, а не с наемным персоналом. Но тут были свои порядки, так что лезть в чужой монастырь со своим уставом я не стал, лишь машинально пересчитал двери, пока Мак вел меня к моему новому обиталищу. Всего боксов оказалось десять. Даже если предположить, что кэп и финансовый директор, как его там – Грег? – занимают отдельные апартаменты, то в остальных можно разместить еще восемнадцать человек. Для такой посудины очень даже прилично. Но что-то мне подсказывало, что реально народа меньше. Возможно, это только мне повезло как утопленнику – буду делить комнату с Макдугалом. И даже понятна причина такой дискриминации: новичок – всегда большая проблема, за ним глаз да глаз нужен.
Остановившись у самой дальней слева каюты, Мак привычно пробежался пальцами по дисплею замка и, дождавшись, когда дверь скользнет в сторону, сделал приглашающий жест:
– Добро пожаловать!
Однако меня опередили – бесцеремонный пес с длиннющей родословной и неопровержимыми признаками породы просочился в каюту, едва меня не своротив, и без зазрения совести протрусил через прихожую в основной модуль.
– И ты не тушуйся, – хмыкнул Гленн, – это теперь и твой дом тоже.
– Что-то пока я этого не чувствую…
– Да расслабься, первый день всегда так. Воспринимай это как кампус.
– Надеюсь, что это все-таки далеко не общага, – пробормотал я, но Мак услышал и немедленно уцепился за незнакомое слово.
– Ты это о чем?
– Ну, как бы попроще… вот кампусы, они же разные бывают?
– Ну да.
– Так вот, общага – это наихудший вариант кампуса.
Трэш, ад и угар. Плавали, знаем.
– Кажется, я тебя понял, – задумчиво кивнул Макдугал. – Но не переживай, я не такой. К порядку приучен; где живу, там не гажу.
– Это радует. Ну давай показывай, где тут что.
– Да в общем-то все стандартно. Санузел, душ, прихожая – вот эта половина шкафа твоя, ее содержимое тоже. Рекомендую к обеду переодеться.
– А когда обед?
– Через пару часов, когда от станции отстыкуемся и отойдем чуток, чтобы у остальных под ногами не путаться, – отмахнулся Мак. – Ложись, а то и впрямь капитан встряску устроит.
– Рюкзак куда можно убрать?
– В шкаф. Или под кровать – вряд ли он оттуда вылетит. С искусственной гравитацией у нас полный порядок, даже при самых замороченных маневрах вектор не меняется. Трясет, только когда ускорение врубают на полную мощность и напряженность поля гравикомпенсаторов падает. Еще вопросы?
– Пока нет.
Я по совету новообретенного товарища пинком отправил рюкзак под лежанку – довольно широкую и на вид относительно удобную – и задумчиво уставился на радостно лыбящееся чудище. Н-да. Хорошо хоть слюни подобрал.
– Э-э-э… Дружок! Не соблаговолите ли…
Пес осклабился еще шире (хотя, казалось бы, куда больше?!) и завилял обрубком хвоста – вернее, замотал задом, ибо сам хвост на это высокое звание не тянул – с удвоенной энергией, дескать, а я чего? Лежу, никого не трогаю, и вообще, весь такой милашка. Ну, дя-а-денька, ну не выгоня-а-айте!
– Ладно, черт с тобой! – сдался я. – Подвинься только, образина.
Однако и этого намека товарищ не понял, так что пришлось отпихнуть его ногой ближе к краю. С достоинством выдержав укоризненный собачий взгляд, я устроился поудобнее, бросил бейсболку на прикроватную тумбочку, закинул руки за голову и принялся вдумчиво изучать интерьер своего нового жилища.
Посмотреть, надо признать, было на что. Начну с того, что данный конкретный жилой бокс несколько выбивался из моего представления о стандартных клетушках – минимум в пару раз больше, с высоким потолком и встроенными по всему периметру световыми панелями. Стены, пол и потолок выкрашены в одинаковый скучно-серый цвет, что тоже скорее плюс – самый нейтральный из всех возможных оттенков. На таком фоне любое незатейливое украшение выделяется и привлекает внимание. Этакий минимализм. Что характерно, вполне в моем вкусе. Да и Мак, судя по обстановке в его половине каюты, к кричащей роскоши равнодушен. Из всех украшательств – пленочный дисплей на полстены, той, где дверь, да анонсированный не так давно палаш над койкой. И еще коврик из чего-то подозрительно напоминавшего медвежью шкуру.
– Мак, а ты про блох серьезно?
– Каких еще блох?
– Ну тех, которые противные мелкие насекомые? Они что, реальная проблема?
– Нет, конечно! – немедленно отперся Гленн. – Так, к слову пришлось.
– Ага, значит, коврик синтетический, – пришел я к очевидному выводу.
– С чего ты так решил? – оскорбился Мак за свое имущество. – Самый натуральный, фамильный. Просто обработан качественно. А почему это тебя так волнует?
– Блох не люблю.
– Тогда, по логике, тебе с Бадди не по пути.
– Так ты блохастый? – неприятно удивился я, перехватив печальный собачий взор.
Пес в ответ сделал большие глаза – да как вы, сударь, могли такое подумать! И не соблаговолите ли взять свои слова обратно? Или вас на дуэль вызвать?
– Нет, кэп о нем хорошо заботится, – отмазал друга Макдугал. – Бадди, дезинфекция!
Тот жалобно сморщился, одарил Мака грустным взглядом, но спорить не стал – уткнулся носом в матрас и смешно отклячил зад.
– Да ладно, расслабься!
Бадди обрадованно дернул хвостом-обрубком и от полноты чувств попытался лизнуть мою ногу. Впрочем, обломался: шершавый язык, вступив в соприкосновение с тканью штанины – той самой, мембранной, с множеством наворотов – плотно в ней завяз, и пес застыл в нелепой позе.
– Выплюнь, чудовище! – не смог я сдержать улыбку. – Ладно, будем считать, что ты безвредный. И даже забавный.
С некоторым трудом вызволив язык из плена, Бадди кивнул – мол, ты тоже! – и свернулся клубком, выставив напоказ спину, обтянутую рыжей с крапинками шкурой.
– Мак, палаш можно посмотреть?
– Можно, – буркнул тот, даже не попытавшись подняться с кровати. – Сам бери, мне лень.
Ободренный этим напутствием, я было слез с койки, для чего пришлось пронести ноги над сладко храпящим (!) псом, но тут пол дернулся, и я поспешно плюхнулся обратно на лежанку.
– Оперативно, – прокомментировал Макдугал. – Все-таки очень кэп эту станцию не любит… на, держи.
Легко дотянувшись до палаша, Гленн снял его с крюка и перекинул мне. Однако проверку на вшивость я прошел – среагировал вовремя и легко поймал длинную железку. Повертел в руках, стараясь не потревожить Бадди, осторожно взялся за рукоять и вытянул клинок из ножен. Полюбовался холодным блеском стали, подивился тонкой вязи чашеобразной гарды, полностью закрывающей ладонь, оценил кожаную подложку, выстеленную для удобства фетром, и вернул оружие законному владельцу.
– Что скажешь? – поинтересовался тот с затаенной надеждой.
Вот и хороший случай наладить отношения. Похвалю, чего уж. Мне не сложно, а ему приятно.
– Хорошая вещь, – с умным видом покивал я. – Настоящий basket sword, если не ошибаюсь. Сколько ему лет?
– Бог знает… Если верить семейным байкам, он принадлежит роду примерно с семнадцатого века.
– И так хорошо сохранился? – не поверил я.
Если честно, очень уж на новодел похож.
– Ухаживали качественно. А когда появилась возможность, я его еще и киотскими защитными средствами обработал.
Теперь понятно. Колония Киото, старейшая из японских, славилась химической промышленностью, доставшейся поселенцам в
