Мощные электромышцы подбросили его вверх, он пролетел метра три... Танк! Сгоревший остов Т-10! Оторванная башня и обугленное тело на броне...
Перекат! Что-то выбивает по мертвой машине, как по барабану. Конечно, всережимник!
Оглядеться! Теперь можно...
Метрах в пяти дальше стоит еще один тэ-десятый. За погибшими машинами сгрудились бойцы первого взвода, остальные взводы роты залегли за деревьями.
Что за дьявол?! Взгляд на планшет. Да мы же вышли на рубеж!
– Вторая рота! Вторая рота, на связь! – наушники то и дело накрывает треском – обычное следствие ионизации воздуха от работающих плазмометов.
– Здесь замкомроты Нуньес. Альмовар ранен, принял команду на себя.
– Добро. Рота один, Мартини, Мартини, прием!
– Здесь, командир.
– Слушай меня! Все! Если что, команду принимает Толедо! На три атакуем! Один! Два! Три! Пошли-и-и-и!
Туман впереди. Полотно в красных гвоздях. Нам туда.
Вперед несутся "Конкистадоры".
Поваленный кедр с дымящим разломом. На колено! По забралу пляшет прицельный маркер. Из наплечной консоли вылетает беспилотник НБПЛАП-3.
Мир немного вычищается цифровым порядком. Выхлоп всережимной винтовки. Дистанция – сто семь. Рекомендация на использование гранаты. Умный парсер, сопряженный с вычислителем автомата, активирует гранатомет. Маркер окаймляется рамкой. Выстрел!
Двадцатимиллиметровая смерть взрывается в рваном тумане. И еще одну, для гарантии! И вперед, вперед, вперед! Бушует жидкий порох в каморе, ствол дергается на откатных салазках. Три выстрела, три, и еще три!
Мордой в снег, Просперо, пошел, пошел, пошел!
Мимо бухают бронированные ботинки де Толедо! Вперед, прямо по курсу устремляются длинные трассеры – пулеметчик в работе. Поддержим!
Звенья атакуют перебежками. Молодцы, не тормозят! Вперед, м-м-мать, вперед!
В шеренге атакующих вырастают высоченные цветы дыма и огня. Комья снега. Оторванные руки. Дым. Клочья тумана. И еще, и еще!
– Гранатомет! Автоматический! – кричит де Толедо.
Он еще что-то кричит, Ахилл хочет ответить, чтобы кто-нибудь заткнул эту гранатометную суку, когда в наушниках шкворчит и трещит неведомая огромная сковородка. По лесу впереди бьют три огненных луча. Валятся, вспыхивают деревья, грохот, гром.
Взвод тяжелого оружия подключился! Плазмометчики!
– Вперед!
Ахилл Мария вскакивает и бежит. В нагрудный сегмент скафандра ударяет тяжелый молот.
– Нет пробития, – констатирует парсер.
Адреналин захлестывает выше глаз, а на забрале высвечивается оптимальная траектория ответного выстрела. Прицел туда и огонь! И гранату! И еще одну! И вперед!
Четвертая перебежка. Трупы под ногами. Легкие бронекомбинезоны – мотопехота, что прошла раньше. Мгла, рокочущая выстрелами мгла – вот она.
От бедра, не целясь, на подавление!
Ахилл Мария врывается за красную маркерную линию, которую планшет обозначил как "позицию, предположительно занятую врагом". И ведь не соврал! Его бойцы перескакивают через трупы в незнакомом снаряжении – клоны.
Снег перед ним буквально в десяти шагах взлетает вверх – два клонских десантника пытаются сменить позицию. Они не видят Ахилла. Больше ничего им не увидеть – автомат рычит на предельной скорострельности. Обе фигуры переламываются и падают. Вслед им оседает кровавая взвесь.
Лес молчит. Больше никаких выстрелов. Мама, да ведь это победа!
Победа!
– Ур-р-ра-а-а-а-а-а! – отчего-то по-русски надрывается боец "Эрмандады", потрясая автоматом, как его далекий кроманьонский предок дубиной. – Ур-р-ра-а-а-а-а!
– Ишь, разволновался, – говорит рация голосом подполковника Лихтера. – Быстро собрал своих и доложил, что и как. И двигайте бегом вслед за танками! Целых пять минут возились всем батальоном!
Это была передовая противотанковая засада. Пакнест, как сказали бы немцы.
Два станковых плазмомета и две станковых ракетных ПУ. Встроенный переводчик читает персидскую вязь: "Аспенджаргак" – черт знает что такое! Это они открыли огонь во фланг атакующим танкам и сожгли два Т-10.
Хитрые жестянщики, согласно танковой классике, рванули вперед, обходя узел противотанковой обороны, предоставив его пехоте. Пехота справилась. Сорок три клонские тушки. Основательно вытоптанный снег – часть успела уйти. Разобрались, что восточное направление свободно.
Пока Ахилл Мария разглядывал почерневший от огня "Аспенджаргак" – кассета для пяти ракет на треноге с трубой прицельного комплекса, пока принимал доклады о потерях, раздались выстрелы.
– В чем дело, Просперо?
– Шеф... тут наши из второй раненых добили, – ответил после паузы де Толедо. – С другой стороны – все одно не жильцы, куда их нам?
– А-а-атставить! – Прокомментировал ситуацию по рации Лихтер. – Следующий раз отдам под трибунал! Что за выходки?! Это вам не пиратов по Тремезии гонять! Здесь действуют традиционные законы и обычаи войны! Что там у тебя, Ахилл?
– Одиннадцать двухсотых и шестнадцать тяжелых трехсотых. Позицию взяли.
– Молодцы... в-в-вояки... ладно! Сейчас вас БТРы нагонят, оставь раненых медицине. А сами собрались и – вперед марш! Вас никто ждать не будет! Скорость, комбат, скорость!
– Товарищ майор! Разрешите догнать наших на броне?
– М-м-м... Толково. Разрешаю. Бэтээрам все равно не меньше километра вперед ползти – подвезут.
"Ничего себе! – подумал эрмандадовец. – Километр! Это что же выходит?"
Выходила полная победа. Пусть маленькая, но победа. Танки обрушились на конкордианский десант совершенно внезапно. Спасибо плотному лесному пологу – их не смогли засечь с орбиты.
Танки и мотопехота ударили по разворачивающимся клонам и смели их. Четырем транспортам пришлось уносить ноги, а вот "Элан-Б", изрядно поврежденный еще при посадке, наши захватили.
Собственно, участок фронта, доставшийся в результате батальону "Эрмандады", был единственным, где клоны успели выставить толковое прикрытие: несколько противотанковых гнезд и до роты танков. Артиллерию вывести не получилось совсем.
БТРы провезли батальон мимо дюжины развороченных коробок. Пару Ахилл Мария узнал: старые знакомые – "Гэвы". Шестидесятитонные дуры с плазменной пушкой.
По поводу остальных поинтересовался какой-то его боец, имени которого комбат не помнил.
– Шеф! – Рука застенчиво, насколько это возможно в тяжелом "Конкистадоре", подергала его за плечо. – Шеф! А что это за машины?
Они тряслись на броне. Автоматы на коленях, забрала подняты – прямо как оккупанты из старого синема.
Бывший полковник никогда не был силен в конкордианской технике. Тем более теперь, когда она предстала в препарированном виде.
