В трёхстах метрах отсюда с обеих сторон дороги темнели какие-то здания. Невысокие в два-три этажа они давно стояли заброшенными. Когда-то здесь жил средний класс Генусбурга. Мэрия поощряла покупку жилья в кредит, банки давали деньги под низкий процент и многие из центра переехали в пригород.
Агрессивная реклама побуждала покупать дома в этом районе, обещая неповторимую природу и свежий воздух. Так и было до строительства ультрасовременного шоссе. Шум и высокая загазованность резко обесценили недвижимость.
Большая часть домовладельцев продала дома за бесценок и переехала жить в другие районы. Оставшихся жильцов выселили банки. К тому времени экономику Низебула парализовал кризис, многие остались без работы, выплачивать проценты по кредитам стало нечем.
Банки безуспешно пытались продать конфискованное жильё, чтобы как-то вернуть потраченные деньги. Агенты недвижимости сбились с ног, подыскивая покупателей, но никто не хотел ехать в этот район.
Лишившись крыши над головой, бывшие хозяева домов жили тут же на улицах. Криминогенная обстановка ухудшилась в разы. Даже полиция сюда ездила с опаской, чего уж говорить о простых людях.
Постепенно заброшенный район облюбовал криминал. Ставших бомжами домовладельцев выдавили прочь, тех, кто не хотел уходить убили, остальные убрались сами от греха подальше. Теперь здесь частыми гостями были наркоманы, проститутки и прочая криминальная шушера, но иногда заглядывали действительно важные птицы.
Поиски жилища продолжались недолго. В первом здании решили не останавливаться, во втором и третьем тоже. А вот четвёртый дом солдатам приглянулся сразу. Немного в стороне и на возвышении, из окон прекрасный обзор во все стороны и подходы видны как на ладони.
К тому времени луны взобрались выше далёкой стены деревьев. Мертвенно-бледный свет залил пригород, придавая заброшенным домам жуткое очарование. Где-то поскрипывали открытые двери, хлопали рассохшиеся рамы, звякали уцелевшие стёкла. В ровный гул шоссе вплетался долетавший издалека собачий лай, да одинокий галдёж взбалмошных птиц. Видно некоторые из пернатых не успели выяснить отношения днём, или приснилось что-то не хорошее.
Герхард толкнул скрипучую дверь. Три длинных тени упали на заваленный мусором пол, уткнулись головами в лестницу. Друзья вошли внутрь, под ногами заскрипел песок, осколки стекла, зашуршали обрывки бумаги. Тени запрыгали по ступеням, добрались до середины лестницы и двинулись в стороны.
Солдаты разошлись по комнатам первого этажа, элементарные правила безопасности требовали всё осмотреть, прежде чем остановиться на ночлег. Сквозь неряшливо заколоченные окна проникал лунный свет, призрачными кинжалами пронзал плавающую в воздухе пыль, падал на пол неровными полосами. В углах темнели кучи всякого хлама от пустых бутылок до использованных шприцев и презервативов.
По всему этажу была разбросана разносортная мебель: старые кресла с рваной обивкой, колченогие стулья, стол без двух ножек, место которых занимали поставленные друг на друга ящики, развалившийся диван в углу с торчащими кое-где пружинами и ворохом грязного тряпья. Наверное, на нём отдавались за дозу шлюхи-наркоманки или ночевал какой-нибудь бомж.
Закончив с осмотром, солдаты поднялись по широкой лестнице. Второй этаж состоял из нескольких маленьких комнат и одной большой с окнами на три стороны. В отличие от первого этажа окна здесь не заколотили, большая часть стёкол отсутствовала, а уцелевшие покрывал густой слой пыли, сквозь который с трудом проникал молочный свет лун. Мебели не было совсем. Видно те, кто здесь хозяйничал до солдат стащили её вниз или вынесли из дома.
Наскоро посовещавшись, отряд решил переночевать в большой комнате, где расположение окон позволяло занять почти круговую оборону. Хотя от кого им тут обороняться? От бомжей, наркоманов и алкоголиков? Но отработанные до автоматизма принципы самосохранения и правила обустройства убежища взяли своё.
В дальнем углу гостевой залы солдаты расчистили приличных размеров пятачок от обрывков газет, содранных обоев, осыпавшейся штукатурки и прочего мусора. Закончив с приборкой, они договорились о времени дежурства и бросили жребий. Длинную палочку вытянул Мэтью. Стивен отдал ему автомат, а сам взял пистолет в руку, сел на пол рядом с посапывающим Миллером и опёрся спиной о шершавую стену. Спустя несколько мгновений Джонсон провалился в глубокий, но одновременно чуткий сон.
Ему показалось, он всего лишь на секунду закрыл глаза, как сквозь сон до него донёсся свистящий шёпот:
— Эй, Стивен, вставай, пора меняться, твоя смена.
— Сколько времени? — Джонсон растёр лицо руками, сильно потёр уши.
— Половина третьего ночи, я не разбудил тебя сразу, всё равно спать не хотелось.
— Спасибо, надо было сразу меня будить. Эй, а как там снаружи? — поинтересовался он, когда Мэтью уже устроился на его месте.
— Нормально, только иногда какие-то уроды шляются, — прошептал Даймонт не открывая глаз. Скоро он уже крепко спал, посапывая на пару с Миллером.
Стивен осторожно выглянул в окно. Маленькие луны тускло светили, заливая окрестности мертвенным светом и отбрасывая длинные тени от домов, невысоких заборчиков, кустов и деревьев. Легко шумел ветерок, играя листвой, где-то скребла по стеклу ветка, в небе кружила ночная птица, охотясь на расплодившихся грызунов. Стивен увидел, как хищник резко спикировал, раздался пронзительный писк, птица поднялась в воздух, сильно хлопая широкими крыльями и сжимая в когтистых лапах крупную тушку с длинным хвостом.
В разбитое окно залетел мотылёк, затарахтел крыльями над ухом, полетал зигзагами возле головы Стивена, шевеля усами-антеннами. Не найдя для себя ничего интересного, мотылёк резко метнулся в сторону и выпорхнул на улицу, в поисках самки и сладкой пищи.
Рваные облака скользили по небу, скрывая то одну, то другую луну, иногда прятались обе, и тогда за окнами становилось темно. Джонсон порылся в сумке, нашёл ноктовизор, надел на голову. Мягкие ремни приятно сжали затылок и виски, резиновый нарамник прижался к лицу.
В это время огромная туча приползла с востока и закрыла собой половину неба. Тьма поглотила пригород, стихли все звуки, даже ветер и тот перестал гонять мусор по вымершим улицам.
Осторожно выглядывая в окно, Стивен сканировал местность, переключаясь на различные режимы. Зеленоватые сумерки сменялись светло-серыми, потом всё становилось тёмно-синим. Иногда в этом калейдоскопе мелькали бордово-фиолетовые фигурки животных.
Джонсон перешёл к другому окну. Прижавшись к стене, переключил диапазон, высунул голову и тут же отпрянул назад. Резко присев, он переместился к другой стороне окна, и стал наблюдать за повисшими в воздухе жёлто-красными пятнами. Два из них, те, что поменьше, парили понизу, а одно большое сияло сверху, чуть в стороне.
