Брим сбросил мощность на гравитаторах, и вибрация постепенно уменьшилась. Были отчетливо слышны дополнительные выхлопы где-то возле поворотного двигателя, хотя группа контроля повреждений еще об этом не сообщила. За гиперэкранами восходил один из спутников Авалона, глядя на пригородный ландшафт, окутанный дымом пожара. Почему-то Брим вспомнил Еву Картье — уцелела ли она в битвах этого дня? Как было бы хорошо утешиться с этой нежной красавицей, с которой у него так много общего! Его охватило безумное и отчаянное желание прижаться щекой к ее груди…
Заставив себя очнуться, он взял курс на неистовое пламя пожара вдоль уреза воды озера, следуя поворотам Большого Ахтитового канала. На долгие мгновения исчезло все, кроме показаний приборов. А они сбрендили окончательно: его верные союзники — радио альтиметр, авиагоризонт, барометр, датчики температуры — все хихикали ему в лицо нулевыми значениями.
— Внимание всем! Внимание всем! — предупредил он по громкой связи и сам удивился: будто кто-то другой говорил его голосом. — Всем приготовиться к аварийной посадке. Задраить гермошлюзы и поставить скафандры на максимальную жесткость. Повторяю. Задраить гермошлюзы и поставить скафандры на максимальную жесткость.
Большой Ахтитовый канал сверкал бегучими отблесками пламени. Ларкин, начальник связи, пробовал по очереди шесть разных частот. Он вызывал базу озера Мерсин и даже Порт 30 — безрезультатно. Вся аппаратура отказала — ни радио, ни автоидентификации, ни опознавательных сигналов. Вот-вот по нему начнут стрелять разлагатели противовоздушной обороны города — без сомнения, они его уже ведут, выжидая со стрельбой до последнего момента. Корабль на такой низкой высоте мог оказаться подбитым своим кораблем. Эх, знали бы они наверняка!
И тут с оглушительным тупым ударом гравитаторы потеряли почти всю оставшуюся мощность — это явно отказал второй крупный центр управления. Теперь даже представить себе нельзя, что он доберется до озера Мерсин. Придется нырять в канал.
И тут внезапно небо вокруг него ожило — должно быть, все разлагатели региона открыли по нему стрельбу! О Вселенная, да неужели эти глухие придурки не могут распознать звук адмиралтейских гравитаторов? Брим включил посадочные огни — каким-то чудом они не отказали, — сумел перемахнуть через какое-то строение, покачал понтонами «Звездного», чтобы показать, что у него затруднения, и…
Наконец-то! Стрельба стихла, и включилась величественным сиянием тысяча уличных фонарей по берегам канала. Впереди не дальше кленета находился один из гравибассейнов канала — не хуже, чем по посадочному вектору на озере Мерсин.
Брим машинально начал заход — очень быстрый, крутизны сорок пять градусов. «Звездный» кое-как слушался управления. Брим собрал все, что в нем еще осталось, чтобы посадить корабль — и его доблестный экипаж — на землю без потерь. Приказав отключить немедленно все несущественные в данный момент системы, он выровнял машину между двумя рядами уличных фонарей, летящих назад мимо гиперэкранов корабля. Любой ценой он должен был сохранить спокойствие — сколько бы адреналина ни накачивало в кровь его усталое тело. Ком в горле грозил его задушить… аккуратно… только не дать кораблю сейчас сойти с гравитационной ноги! Уличные фонари впереди вдруг разошлись, открывая гравибассейн. Брим чуть-чуть сбросил высоту прямо за входом. Мелькнула внизу крошечная баржа, и Брим увидел мелькнувшие вытаращенные глаза ее экипажа, впившиеся в брюхо огромного звездолета, взявшегося невесть откуда прямо у них над мачтами.
— Всем приготовиться к аварийной посадке, — предупредил Брим по громкой связи — как будто люди сами не понимали. — Задраить гермошлюзы и поставить скафандры на максимальную жесткость.
Теперь — или никогда! Он резко опустил нос, чтобы задрать хвост, и с помощью маневрового двигателя нарочно подставил разбитый правый понтон, чтобы тот принял на себя часть удара. Так, может быть, удастся не перевернуться.
Заслуженный «Звездный Огонь» ударился о воду всеми своими двадцатью семью тысячами мильстоунов. Сотрясение было страшным. Огромная машина подпрыгнула (держатели кресла впились в тело, и Брима ударило о подлокотник). От носа оторвало огромный кусок обшивки и пронесло между растяжками верхнего гиперэкрана. Понтон оторвался с грохотом и адским визгом. Брим инстинктивно закрыл лицевой щиток скрещенными руками. Раздался еще один скребущий визг — и Вселенная скрылась за двумя стенами воды. Ударил толчок неимоверной силы, и Брим еле успел поставить скафандр на максимальную жесткость, как его выбросило из кресла и швырнуло на приборную панель головой вперед. Вселенная вспыхнула рябью красных точек и растворилась в темноте.
И тишина. Внезапная и оглушительная тишина, длившаяся половину вечности. Потом голосовая связь внезапно наполнилась криками боли и ужаса. Сквозь разбитые гиперэкраны было видно, что «Звездный» клюнул носом и резко накренился на левый борт. Брим оттолкнулся от кресла, стоя одной ногой на подлокотнике, другой на палубе, и огляделся в тусклом свете аварийных ламп. Кое-кто из людей на мостике уже пробирался к трапу кормового люка, но многие лежали неподвижно, свалившись на пульты. Открыв на мгновение лицевой щиток, Брим почувствовал запах гари и увидел отражающийся от воды мигающий яркий огонь — всего в нескольких иралах под левым гиперэкраном. Не только горело все, что могло гореть на борту «Звездного», но и обшивка, «восстанавливаясь» в присутствии кислорода, порождала страшный жар, грозивший поджечь все вокруг. Брим закрыл щиток и направился к трапу вслед за другими, обходя консоли, которые всего несколько метациклов назад казались так разумно размещены. Он останавливался возле «занятых» пультов, но поднять смог только одного человека, которого и стал толкать впереди себя.
Кормовой люк вдруг широко распахнулся, и на разбитый мостик ворвалось человек десять, не меньше, в боевых скафандрах на фоне раскаленного добела пламени. Огненный капкан! В жидком мерцании огня Брим увидел, что последним в люк ворвался Барбюс — немедленно захлопнувший люк и задраивший его.
— Капитан Брим, — крикнул он, заглушая грохочущий хаос, царивший в голосовой связи, — это вы?
— Я, шеф! — проревел в ответ Брим. — Кажется, кормовой люк — это уже не вариант.
— Так точно, сэр! — ответил Барбюс. — И этот мостик через пару циклов тоже уже будет не вариант. Огонь распространяется в эту сторону — и быстро.
Брим повернулся и стал пробираться обратно к носовой части мостика.
— Надо снять панель гиперэкрана, — сказал он, оглядываясь в поисках чего-нибудь — чего угодно, чтобы использовать как дубину.
