Мы говорили ещё пару минут, но о чём — я не помню. Потом императрица вызвала регионального директора семнадцатой сферы; тот появился мгновенно, должно быть, ждал под дверью. Директор был новый. Прежнего до революции часто показывали в наших новостях, немудрено — он был местный царёк. Он потерпел неудачу, не угодил гендиректору и был смещён — или, наоборот, добился успеха и переехал работать во внутренние сферы? Скорее первое. Семнадцатая сфера внезапно стала самым важным направлением регионального развития.
Новым директором оказался поразительно молодой и поразительно костлявый мальчик, настолько бледный и белокурый, что издали впору принять за альбиноса. Карие глаза его светились жутковатым умом. Его звали Кун Шадру. Императрица представила нас друг другу, и на этом аудиенция закончилась. Господин Шадру отправлялся на Сканию, уроженцем которой был. Он изъявил готовность перебраться на Циалеш, но я уверил его, что в этом нет необходимости. Итак, по всем вопросам нам следовало обращаться к нему…
Как и куда я вышел из сада — не помню совершенно. По дороге я думал о каких-то важных вещах, но их тоже забыл. Меня кто-то сопровождал, указывал дорогу. Люди вокруг казались тенями. Ощущение реальности вернулось ко мне только в лифте. За стеклянной дверью лифта к тому времени уже белела стоянка. На ровно светящихся под солнцем её плитах стоял унимобиль исполнительного директора, а рядом курил Эрвин.
Облака разошлись. Яростное солнце столицы засверкало во всю мощь. Высоко на офисных пиках сиял снег горнолыжных курортов, внизу горело и искрилось тёплое море в оправе пляжей. Бескрайние прекрасные леса лились по ветру живым изумрудом. Планета была страшно перенаселена, саму жизнь на ней и каждый метр её сказочных пейзажей обеспечивали технологии баснословной дороговизны, но в лесах Сердца водились дикие звери… Бесстыдная красота богатства резала глаза.
Вспомнилась почему-то хроника, кадры из которой вставляли в каждый второй фильм о войне — те кадры, где башни силовой защиты плавились под обстрелом, орбитальные станции рушились на поверхность, а в подземные города прекращал поступать воздух. Теперь это кажется спецэффектом, подумал Николас, но это было на самом деле, просто очень давно, семьдесят лет назад. Только старики помнят Битву за Сердце, старики — и мантийцы… Акена не знала войны, думал он, Акена росла внучкой живого бога, всепобедителя. Вряд ли она понимает, во что выльется её затея.
Остаётся только надеяться, что ни одна из сторон не пойдёт до конца.
Мантийцы живут долго. У них старики не уходят со сцены, вспомнил Николас, они только влиятельнее становятся. На Мантах многие помнят страшный разгром шестидесятилетней давности. Кажется, если нет агрессии, то не должно быть и животного желания отомстить… хотя кто их знает.
Машина поднималась всё выше, почётный эскорт отступал красивым веером. Из атмосферы унимобиль должен был выйти уже без сопровождения. На посадочной платформе ждал «Тропик», и сладким яблоком манили впереди три недели — три недели без связи с миром, на роскошном круизном лайнере… Нужно связаться с Доктором до отлёта, подумал Николас. Три недели — это долго. Интересно, что он думает по поводу нашего интервента. Он сказал, что у него имелись какие-то догадки.
Потом Николас страшно изумился собственным мыслям — настолько, что заморгал и потряс головой.
Это всё ки-система, подумал он с весёлой досадой. Но каков же мастер! У меня даже ассоциаций не возникло. Три недели, «Тропик», и я думаю только о Зондере и мантийцах. Нет, если это жалкий остаток истинной «кэ», то неудивительно, что легионеры переламывали врага об коленку.
— Эрвин, — сказал он вслух, почти смеясь, — нельзя же настолько отсутствовать.
Фрайманн повернул голову. Чёрные глаза его сейчас казались стеклянными и холодными, как космический мрак.
— Прости, — сказал он. — Это важно, — и вновь отвернулся.
Николас улыбнулся.
Пребывание на Сердце Тысяч подошло к концу, впереди ждали дорога домой, ещё три недели отпуска, встреча с Циалешем и любовь, поэтому настроение у него было превосходное и почти легкомысленное.
— Что случилось? — спросил он, подался вбок и пристроил подбородок Эрвину на плечо. — Эрвин, всё уже кончилось. Мы летим домой. Всё хорошо. То есть… проблемы есть и будут, серьёзные проблемы, но сейчас можно передохнуть. Что с тобой?
— Ник, — терпеливо и отрешённо сказал Эрвин, — я пытаюсь поймать.
— Что?
— Средство.
— Что? — недоумённо повторил Николас и отпустил его. — Эрвин, что происходит?
— Сейчас. Ещё минуту.
Николас послушно затих. Сначала он смотрел на оцепеневшего Фрайманна во все глаза, потом опустил взгляд и растерянно сложил руки на коленях. Он решительно не понимал, в чём дело, но верил Эрвину. В конце концов, Эрвин должен был потом объяснить, что это за секреты. «Готов к пересечению границы сред», — напевно произнёс ИскИн.
— Отложить пересечение границы сред, — велел Фрайманн. — Переключить на ручное управление.
— Что?.. — одними губами повторил Николас.
Эрвин встал в машине. Неестественная отстранённость слетела с него вмиг, плечи расправились, черты лица словно стали резче. Глаза загорелись мрачным огнём. Николас невольно вжался в спинку кресла, завороженно глядя на Эрвина. Чёрный Кулак революции вернулся, подумал он, проснулся… Николас не понимал, откуда может исходить опасность, он не чувствовал никакой опасности — но Эрвин чувствовал. Он больше не готовился к бою.
Он сражался.
— Ещё три минуты мы можем идти по условной границе атмосферы, не вызывая подозрений, — сказал он ровно и веско. — Я хочу, чтобы машины эскорта отстали.
— Эрвин, что происходит? — потребовал Николас уже с нажимом. — Я хочу знать.
Тот шумно, гневно выдохнул.
— ИскИн, — велел он, — вывести список подключений. Ник, я поймал средство.
— Какое средство?
— Смотри, — Эрвин протянул руку: на кончике указательного пальца вспыхнул голографический экран и распахнулся во весь салон. Экран был чёрный, по нему медленно текли скучные белые строки с какой-то технической информацией. — Это индивидуальные номера всех компьютеров и ИскИнов, которых мы в данный момент видим.
— Я знаю, — отмахнулся Николас. — Что дальше?
— Один из них перебитый.
— Что?!
— ИскИн, покажи подозрительный номер.
Из бескрайнего полотна строк выделилась одна, укрупнилась и полезла в глаза так, что от неё захотелось отмахнуться.
— Подлинность номера не подтверждается, — печально сказал компьютер. — В актуальной всепланетной базе этот номер принадлежит личному транспортному средству. В заводской базе этот номер принадлежит личному транспортному средству. В полицейской базе…
