От перекрёстка Урала — Аркаима, куда вместе с ним доставили через межмирье, мобильный, одноместный гравиплан, который ещё нужно собрать, и, необходимое тому времени снаряжение с недельным запасом продуктов. На сборку ушли драгоценные сутки.
Гравиплан поднялся прямо на виду у охотников, забредших в эти богатые зверьём места.
Пролетев маршрут, Олег догадался, что он на Земле, но смутило время. Именно время. Ему хотелось слетать и походить по Киеву, но время не располагало. Осталась позади Волга; у Байкала он посадил "муху" в уединённом месте и развёл костёр у самого озера, а потом искупался. Не давала покоя мысль: кто тот пленник? Догадка пришла ночью, взорвав сознание.
— Теммучин, — зашептал Олег, прозрев и крепко задумавшись. Сон в эту ночь так и не пришёл.
К исходу седьмых суток во дворце, влиятельного правителя Сунь Чена, произошёл инсцендент: под покровом ночи, неизвестный вор в чёрном, обманув охрану, проник во дворец и украл шкатулку с драгоценностями, в насмешку оставив перстень с большим рубином на месте шкатулки.
Охрана подняла тревогу, но вор смог невидимым выйти за пределы дворца, оставив шестерых верных солдат правителя лежащими на плитах. Самое странное. Что все оказались живы, хотя и рассказывали что вор одним движением меча выбивал из рук оружие, а потом бил в голову рукоятью. О том свидетельствовали и шишки на головах несчастных. Погоня не принесла успехов. За городом правителя, вора удалось поймать в мышеловку, но на сей раз он снова сбежал. Стрелы он ловил и переламывал в воздухе, а в завязавшемся поединке с пятью солдатами снова проявил искусство великого воина. И снова солдаты оказались живы, имея ранения и лишь у двоих были сломаны руки. А потом вор вознёсся в небо драконом на колеснице богов и исчез. Разгневанный правитель первым делом хотел казнить виновников, но поразмыслив приказал придти мудрецам и растолковать сии события.
Именно на каменоломне этого правителя и содержался в неволе зверь человеческий. Теммучина два раза в неделю выпускали из клетки и это время он всегда использовал с пользой для себя. В эти дни приезжали богатые отпрыски и даже их женщины, чтобы посмотреть на грозного, честолюбивого и непокорённого монгола, оказавшегося присягнуть и тем самым получить волю.
В этот день его выводили снова и Теммучин почувствовал холодок, когда столкнулся глазами с синеглазым. Тот снял колодки на ногах и пронзительно взглянул.
— Урус, ты продался жёлтым собакам, — усмехнулся Теммучин. — Вот уж диво видеть живого уруса на побегушках, здесь, на краю ойкумены. У тебя, что нет дома, или твой князь выгнал тебя.
— Я наёмник и мне всё равно кто платит, — отозвался Олег. — Пойдём, великий Теммучин. Тебя помоют и укоротят волосы, потому что сегодня сам Сунь Чен прибудет с женой.
— Храбрый ты, урус, а я ведь мог свернуть тебе шею, когда ты снимал колодки. Один бедолага уже отправился в мир духов. Но, как ты смог попасть на столь почётное и хорошо оплачиваемое место?
— Я предложил свои услуги и когда трое твоих охранников вышли против меня на поединок, я просто зарубил их — ответил Олег. — Они сами предложили поединок, хохоча, глупые. Один из них отправился к духам, а двое зализывают раны. У меня испытательный срок в одну луну, Теммучин.
— Конечно, если тебя не застрелят лучники, если тебе доверяют, ха-ха-ха, — раскатисто захохотал пленник, походя мимо застывших манекенов охраны.
Они подошли к выдолбленной в камне яме, с отводком проточной воды. Урус, к удивлению Чингиса, снял оковы на руках и предложил искупаться.
Теммучин полез в яму не сказав ни слова. С наслаждением, долго мылся, плескался по-ребячьи фыркая и поднимал тучу брызг на потеху двум десяткам соглядатаям. Потом женщины принесли чистое платье. Урус смазал руки благовониями, сковал наручниками, а потом обрезал ножницами волосья на головы и бороде. Ничего не понимающий Чингис не пошевелился и не произнёс ни слова. Когда урус срезал волосы на затылке, Теммучин услышал: — Скажи правителю, что через неделю. Я пришёл за тобой. Я знаю, что ты уже написал яссу в своей голове.
Теммучин не повёл и бровью.
— Я поражён, — воскликнул Сунь Чен, обходя пленника. — Стареешь Теммучин, стареешь, — хихикнул правитель. — Седина, Теммуччин.
— Кто этот урус, правитель? — спросил монгол.
— Этот человек достойный посланник князя Витовита. Он поймал и притащил вора, укравшего мои драгоценности. И победил того, в равной схватке. А явился он ко мне с грамотой о торговле. Я и не поверил, но после того, как мне на потеху он продемонстрировал искусство воина, я решил приставить его к тебе, пока приедет главный гонец от князя.
— А ты не боишься, что урус — шпион и пришёл чтобы освободить меня?
— От стрел далеко не уйдёшь, да выбраться отсюда ты уже пытался.
— Было, но твой кнут слабее моей сабли, — отпарировал монгол. — Я всё равно уйду.
— А если я предложу тебе свободу, монгол? Подумай, ведь сгниёшь здесь.
— В обмен на предательство? — усмехнулся Теммучин.
— Ты поможешь мне свергнуть императора?
— За такие слова тебя повесят, Сунь Чен.
— Сомневаюсь, — брызнул слюной, захохотав правитель. — Эти что ль. — он указал по сторонам и снова рассмеялся.
— Дай мне семь дней, Сунь Чен, — слова тяжело дались Теммучину.
— Хорошо, — осклабился правитель. — Но только семь дней.
Ночью по прутьям постучали. Не спавший Теммучин, повернулся на бок, когда его укололи в зад.
— Возьми меч, мы уходим, — Олег полил замок и отпер.
— Мы не пройдём охрану, урус. Охрану усилили, я это заметил.
— Меня звать Ольх, пойдём. Это не охрана, а тени иллюзии. Олег открыл колодки и браслеты.
— Твоя жена у Джамухи, там и мои четверо воинов с князем, а ты уже готов объединить ойкумену. Это можно сделать только силой, правда?
Теммучин хмыкнул, выглянув наружу, где у факелов застыли стражи. Лезвие клинка оказалось липким.
— Двоих я убил, а остальные не видят. Мы перейдём гору, а вот дальше придётся бежать долго, если не удастся достать лошадей.
— Ты знаешь обо мне больше чем вся ойкумена, — Темуччин сжал руки на горле уруса и безсильно опустил.
Две тени выскользнули из клетки и прикрываясь темнотой поползли вверх. Диск луны слабо светил, но даже этого света хватило перевалить гору. На рассвете они перебрались к равнине, так и не сказав ни слова.
Протока вела к узкому месту — выходу к равнине. У камня они притаились: именно там, на выходе, их уже ожидали. Разъед в два десятка солдат профессионально перекрыл выход.
— Пойдём сдаваться? — предложил Олег.
