Наконец-то они всё решили между собой! — и занял своё место. — Лами, поехали! Врубай нашу песню!
Пропел звонкий девичий голос:
Развивает ветер грусть-печаль мою,
Про себя тихонько имя повторю.
Я лечу на крыльях, я схожу с ума одна.
Напевает песню звонкая капель.
Ты непостоянный как шальной апрель
Что со мной случилось?
Расскажи весна-краса.
Припев подхватила вся толпа наёмников:
Первые фиалки. Первое «люблю».
Я тебе, любимый, своё сердце, если хочешь, подарю,
Дарю! Дарю! Дарю!
Пели уже мы с Ори вместе со всеми:
Первые фиалки. Первый поцелуй.
Помоги мне, ночка,
В моей жизни больше счастья наколдуй.
Колдуй! Колдуй! Колдуй!
— Так! Все собрались! — сказал Бари, когда песня закончилась. — Начали мы неудачно, но, надеюсь, этим всё и закончится.
Бронетранспортёр ехал всё дальше, город уже не стало видно, его теперь скрывали песчаные дюны. Виднелись две наши багги, которые то появлялись на очередной дюне, то снова исчезали.
— Подскажи, чтобы было бы, если корпораты не договорились с полицией? — спросил у соседа.
— Стрелять бы начали и потом у корпорации появилось бы много проблем. Все законы на стороне полиции, и они не требовали чего-то незаконного. Впрочем, эти корпорации давно не любят друг друга и уже выдвигали обвинения против друг друга и не один раз. Думаю, полиция с беспилотников рассмотрела на грузовиках эмблемы любимого конкурента и решила заставить его понервничать. Они это любят.
— А почему нас не сопровождают беспилотники корпораций, что прилетали?
— Думаю, потому что другие корпораты в конвое против. Они друга боятся. Впрочем, они могут их вызвать в любой момент, если им потребуется помощь.
— А почему корпораты не доставляют груз по воздуху? Это ведь и быстро, и безопасно? — задал я давно мучающий меня вопрос.
— Это, конечно, быстро, но не безопасно. Многие так и делают, если что-то срочное нужно доставить.
— Почему не безопасно?
— Потому что потери стали чувствительными для корпораций. Раньше все так и доставляли грузы. Не было никаких колонн, как сейчас. Пока корпораты не стали заказывать друг друга и вооружать нападавших. Тогда грузовые флаеры одной корпорации летали беспрепятственно, а у их конкурентов большинство сбивалось. Разумеется, через какое-то время прилетела ответочка, в результате стало сбиваться всё летающее. У них дошло даже до того, что они все спутники друг у друга уничтожили, якобы по ошибке. Говорят, правда, что у крупных корпораций до сих пор есть спутники-шпионы, но я в это не особо верю. Сейчас все корпораты следят друг за другом очень пристально.
— А много стоит грузовой флаер?
— Не очень много, а вот груз таршала внутри стоит в несколько раз дороже самого флаера.
— В сети совсем всё по-другому описано.
— Да там обычно всякий бред пишут.
— Это я уже заметил.
— Ты за что в полицию попал?
— За драку в последний раз.
— А до этого?
— За зоосад.
— Не понял, а что там клубы есть?
— Вроде не было.
— Это в смысле, их после тебя не стало?
— Не, нас просто туда не пустили, но мы туда через забор попали. В общем, закончилось всё полицией.
— Кстати, интересный вариант.
— Внимание! Это дозорный один. Наблюдаю впереди две неопознанные цели.
— Колонна, стоп! — скомандовал Бари, и все сразу прильнули к бойницам.
— Что там, дозорный один? — спросил Бари.
— Не знаю. Похоже на сгоревший грузовик или что наподобие.
— Выпусти дрона — проверь.
— Готово.
В эфире долго было тихо.
— Это дозорный один. Впереди остатки конвоя. Посторонних вроде нет.
— Дозорный два, как у тебя?
— Тихо, никого не наблюдаю.
— Принято. Лами, двигаемся медленно вперёд. Всем смотреть в оба!
Как только бронетранспортёр подъехал к остаткам конвоя, Бари нас выгнал из него, и мы пошли рядом с ним. Впрочем, на мой взгляд, это лишние предосторожности. На двух соседних песчаных дюнах стояли наши багги. Скоро мы доехали до сгоревшей техники и остановились. Поступила команда осмотреться и все стали ходить и осматривать сгоревшую технику.
— Совсем свежая, — сказал мой сосед. — Вчера сожгли.
— Как ты это определил?
— По запаху. Пахнет сильно гарью, значит свежак. Здесь дуют постоянные ветра, и запах гари быстро выветривается.
— А где погибшие?
— Если нет на месте, значит смогли отбиться, и сейчас в столице. Частники это, не корпораты. Наверняка везли таршал на продажу в столицу, но их кто-то перехватил.
— Что-то я не вижу здесь ни одного кристалла таршала.
— Даже если он здесь был, забрали весь. Смотри под ноги, могли ежей здесь оставить.
— Что значит «даже»?
— Частники так часто делают. Впереди тащат две пустышки вроде этих.
— Зачем?
— Как обычно действуют грабители. Они подрывают или выводят из строя, первые одну или две машины, немного постреляют и уходят.
— Зачем?
— Куда ты после этого денешь груз из машин?
— Перегружу в другие машины.
— А если они битком?
— Вызову помощь.
— Дорого встанет, а грабители отошли, но не ушли. Обычно бросают часть груза и едут дальше, а грабителям достаётся, что бросили. Вот здесь такие пустышки и бросили. Только это не касается корпораций, эти ничего не бросают, но и простым грабителям они не по зубам. Так, а здесь у нас что?
Он забрался в кузов грузовика и стал скидывать остатки обгоревшего тента с механизма, стоявшего в кузове.
— Бари, ты лучше меня разбираешься, что это?
— Похоже на остатки бурового механизма искателей, — откликнулся Бари. — Только сильно покореженного.
— Интересно, чем его могло так разворотить?
— Сложно сказать. Возможно, влепили чем-то серьёзным.
— Так, а здесь у нас что? — он ножом отковырнул кусок прилипшего и обгоревшего тента, и под ним обнаружилась эмблема.
— Что-то знакомое, — ответил ему.
— Ещё бы тебе это не было знакомо. Этот знак ты только что видел.
— Полиция?
— Да, корпорации Мидланд.
— Не понимаю и что это значит?
— Это значит, что они везли товар корпорации Мидланд, но не довезли, — ответил мне Бари. — Понятно теперь, откуда здесь их беспилотники.
— Думаешь, они искали тех, кто напал? — спросил его мой сосед.
— Конечно, и обнаружили нас. Парни, возвращайтесь. Здесь всё осмотрено до нас.
Разошедшиеся вокруг грузовиков наёмники стали не
