И тут Брунин с улыбкой подумал, что с таким же большим удовольствием посмотрит на пустое место, где раньше находился Питер Ла Наг.
Хейуорт вдруг проснулся. Видеофон автоматически выключил альфа-колпак, и он мигом пришел в сознание. Сорвал колпак, потянулся к аппарату, ответив на звонок сразу, как только увидел, кто его вызывает.
— Дейро! — воскликнул Метеп VII, вышедший в конце концов из ступора. — Ты меня слышишь?
Он нажал кнопку, чтобы правитель видел своего главного советника.
— Да, Джек, слышу. В чем дело?
— Почему мне немедленно не сообщили о задержании Робин Гуда?
Вид надменный, тон холодный. Снова обиделся, что сначала его не спросили, как бывает всегда, когда Метепу кажется, будто Хейуорт и члены Совета слишком часто выносят самостоятельные решения. К счастью, подобное настроение длится обычно недолго.
— Когда пришло известие, ты сидел в двух метрах от меня, — спокойно напомнил Хейуорт, стараясь, однако, чтобы смысл дошел до собеседника быстро и точно. — Только был в бессознательном состоянии.
— Надо было привести меня в чувство! День выдался тяжелый, я просто задремал в ожидании новостей… Надо было мне сразу сказать!
Хейуорт пристально вгляделся в лицо на экране. Неожиданная реакция… Как правило, беглого замечания о чрезмерном пристрастии Джека к тому или другому газу было вполне достаточно, чтобы утихомирить его, заставить нервно рассмеяться и сменить тему. А тут что-то новенькое. Самолюбие, видно, упало ниже обычного уровня, если он перестал реагировать на язвительные уколы. Советник встревожился.
— Ну, не так уж это важно, — легкомысленно бросил он. — Самое главное…
— Нет, это важно. В первую очередь важно, чтобы Метеп знал о каждом происходящем событии, особенно когда дело касается врагов государства. Меня надо было немедленно разбудить. Драгоценное время потеряно попусту.
— Извини, Джек. Больше не повторится. — Интересно, задумался Хейуорт, чего он сейчас нанюхался. Похоже, действительно думает, будто держит в руках ситуацию! — Я сейчас чего-нибудь поем и сразу приступлю к допросам. Разузнаем все, что нужно, тихонько осудим его и покончим на этом.
— Нельзя так долго ждать! — вскричал Метеп, кривя губы. — Его надо судить и приговорить сегодня же! Публично! Я уже распорядился созвать во второй половине дня судебное заседание в Зале Свободы.
Хейуорт вновь испытал то же самое непонятное ощущение, которое накатывало вчера вечером при сообщении, что задержанный добровольно признал себя Робин Гудом, а потом при известии об уважительности, оказанной ему охранниками. Почти слышался треск, чувствовалось дрожание гигантских бревен, которые рушатся одно за другим под действием колоссальной невидимой космической силы.
— Нет! Хуже ничего невозможно придумать! Этот тип уже стал в своем роде народным героем! Не добавляй ему популярности!
— Смешно, — ухмыльнулся Метеп. — Самый обыкновенный преступник, которому популярность совсем не на пользу… — Лицо его вдруг смягчилось, он вновь превратился в прежнего Джека Милиана. — Разве не видишь, Дейро? Я получаю последний шанс спасти свою репутацию! У нас полно доказательств, что он — Робин Гуд, надо только чуть-чуть постараться, связать его с происками Земли, обвинить в галопирующей инфляции, которая нас погубила. Тогда все мы сорвемся с крючка!
— Я созову Совет, — пригрозил Хейуорт. — Не позволю тебе это сделать!
— Так я и знал. — Метеп вновь сурово нахмурился. — И поэтому сам созвал Совет. Если думаешь, будто получишь больше голосов в поддержку, чем я, ошибаешься!
И лицо на экране погасло.
Брунин проснулся на рассвете, замерзший, с затекшим телом. Растерялся на миг, не поняв, где находится, потом вспомнил. На протяжении нескольких последних дней уносил ноги на всех парах, убрался из города, не подцепив за собой никакого хвоста. Теперь все будет хорошо. Быстренько рассмотрев активатор при дневном свете, обнаружил предохранительный механизм устаревшей конструкции, предотвращавший скорее случайное, чем сознательное включение. Легко справиться. Надо только…
Активатор внезапно вырвался из рук и растаял. Брунин оглянулся, насколько позволяло сидячее положение, одновременно выхватил бластер… который тоже мгновенно исчез, выскочив из-за пояса. Когда он увидел, кто стоит у него за спиной, непроизвольно опорожнился кишечник.
Бросив активатор и бластер себе под ноги, Канья нанесла такой удар прямо в лицо, что он ткнулся носом в собственное дерьмо. Попытался встать на ноги и удрать, она его перехватила и снова швырнула на землю. Мельком поглядывая на нее, Брунин каждый раз видел одно и то же выражение: равнодушное, абсолютно бесчувственное, в глазах ни злобы, ни жалости — только холод, полнейшая сосредоточенность и молчание. Канья не издавала ни звука, обрушиваясь на него мстительным ангелом смерти.
Как только он пробовал встать, вновь и вновь заставляла плашмя распластываться на земле, с безошибочной точностью нанося удары в еще нетронутые места. Сначала он ее умолял — она словно оглохла. Вскоре оставил мольбы, а потом и попытки спастись. Канья вздергивала его с земли, чтоб опять грохнуть оземь, о камень, о стволы деревьев, непрестанно колотя, сильнее и сильнее калеча. Все-таки он не терял сознания, превратившись в марионетку на порванных нитках в руках обезумевшего кукольника, беспомощно скачущую из левой кулисы в правую.
Глаза вскоре распухли, закрылись — даже если б Брунин захотел, не увидел бы Канью. Систематическое избиение продолжалось. Видя, как она перед первым ударом бросила бластер, он побоялся, что флинтерка хочет забить его до смерти. А теперь боялся, что не хочет.
Вождь… вот что, среди прочего, отличает чернь от народа. Он определяет уровень человеческой индивидуальности. Когда отдельных личностей слишком мало, народ превращается в обезумевшую толпу.
СтилгарОкинув единственным взглядом стол заседаний, Хейуорт понял, что зря тратит время. Члены Совета склоняются к поддержке Джека не только потому, что он действующий Метеп, но и потому, что считают его своим. А главный советник всегда остается для них чужаком. Испуганные и озадаченные не меньше Джека, они к нему прислушиваются. Поэтому Совет Пяти целиком — кроме Дейро Хейуорта — твердо стоит на стороне Метепа VII. Главный советник подумывал развернуться в дверях — пускай себе слепо верят правителю, — но заставил себя перешагнуть порог. Надо попытаться. Слишком уж много лет добивался нынешнего положения, чтоб без всякой борьбы от него отказаться.
