Тем не менее, осознав, что у Риты была надежда, мозг Тагла переключился на проблемы миссии и беев.
— Ты уверен, что зиготы — жизнеспособны, Стоша?
— Да, абсолютно.
— Если необходимо, ты можешь поместить их в инкубатор и заняться их дальнейшим развитием.
Стоша чуть не подавился от удивления, но ответил ровным голосом:
— Конечно. Мы готовились перенести их в основную морозильную камеру, когда Лиш…
Резко встав, Тагл дотронулся до плеча геолога.
— Пойдем. Ты мне нужен.
Тагл медленно выходил из состояния транса. Он уже перешел на уровень близкий к пробуждению и напрягся. Он чувствовал Стошу и присутствие кого-то более сильного: Бьера. Дежурные выпрямились, когда он открыл глаза, но он посмотрел мимо них. От возбуждения и нетерпения он очень часто дышал, почти задыхался, и ему пришлось заставить себя успокоиться. Ни Стоша, ни Бьер не вымолвили ни единого слова, пока он не повернулся в их сторону.
На лице Стоши было написано беспокойство, когда он наклонился вперед и заглянул в глаза штагна.
— Ты в порядке?
Тагл кивнул и сел. Он опустил ноги на пол и взглянул на Бьера. Психолог сидел на откидном стуле у стены. Его коричневая шерсть казалась сейчас почти черной, густые брови встали домиком. В глазах его горела злоба.
— Ты опять предашь нас, Тагл ди джегн? — спросил Бьер нагло.
— Я никогда не предавал беев, Бьер.
— Ты знал о банке человеческих зигот на этой станции, Тагл. Жизнеспособные зиготы людей! Но ты все равно разрешил Стоше продолжать работать с ними. Майда шли! — с презрительной усмешкой произнес Бьер.
Тагл с невозмутимым лицом посмотрел на разозленного психолога.
— До недавних пор я не подозревал о жизнеспособности эмбрионов. И Стоша тоже. Никто не предавал беев.
— Ты — предатель. Все предатели!
Стоша без предупреждения вскочил со стула и двинулся к психологу, угрожающе рыча:
— Думай, кого ты называешь предателями, Бьер ти агн!
Тагл остановил Стошу отрывистым выкриком:
— Хватит! У нас найдутся дела поважнее, о которых надо позаботиться.
Стоша заколебался и, убрав когти, вернулся на место. Он ничего не сказал, но не спускал с Бьера горящего взора.
Опасность миновала, и психолог опять обратился к Таглу:
— Что может быть важнее угрозы срыва нашей миссии в этой звездной системе? Существование живых человеческих клеток делает нас преступниками! — Уши Бьера зашевелились, и он заерзал на стуле, переводя взгляд со Стоши на Тагла и обратно. — Они умерли! Почему бы не оставить их в покое?
— Зиготы инопланетян не перестали бы быть жизнеспособными, если бы мы не нашли их, — ответил Тагл терпеливо. — Они бы все равно существовали.
— Не уверен, — фыркнул Бьер с сомнением. — Само их существование опасно.
— Их существование может спасти миссию, Бьер. — Тагл встал. — Где тут переговорные устройства, Стоша?
— В центре управления станцией.
Бьер выступил вперед:
— Как они могут спасти миссию?
— Так же, как они спасли Лиш.
— Но Лиш — мертва.
— Она бы не умерла, если бы Вит сумел оттащить ее от Риты, не сломав ей шею. Она не заснула. Потребность защитить беев от инопланетян придала ей сил, чтобы не уступить желанию смерти. Остальные захотят жить по той же причине.
Тагл обошел психолога и направился к двери.
Бьер и Стоша последовали за Таглом. Один за другим они устремились к Центру Управления Станцией.
Тагл почувствовал слабый запах беспокойства и взглянул на Стошу.
— Что тебя тревожит?
— Я просто думал о Лиш. Она пыталась уничтожить банк зигот. Если мы действительно разбудим кого-либо еще, они также захотят уничтожить его.
— Но ты-то этого не хочешь, Стоша, не правда ли?
— Нет.
Тагл кивнул:
— И я не хочу.
— Почему? — Бьер схватил Тагла за руку.
Тагл поскользнулся и чуть не упал. Вырвавшись из цепких пальцев Бьера, штагн зарычал.
Бьер либо не понял намека, либо просто проигнорировал его.
— Если зигот не будет, — проурчал он, — не будет и угрозы.
Стиснув зубы, Тагл промолчал. Ему становилось не по себе при одной мысли, что надежда, пережившая века, может вдруг погибнуть, но он знал, что Бьер ничего не поймет. Его надо было усмирить, объяснив все чем-то, выходящим за пределы нежелания совершать преступление против Вселенной.
— Если, — сказал Тагл решительно, — зиготы будут уничтожены, у беев не будет причины, чтобы жить. Нам с тобой известно, что отсутствие сигнала с Хасу-дин еще не значит, что корабль колонизаторов не летит к нам. А члены команды этого не знают. Я не позволю им умереть, и нам нужен банк зигот, чтобы поддерживать в них желание жить, пока я не смогу убедить их в возможности запуска корабля независимо от молчания наших радиопередатчиков! И затем нам нужен банк зигот, чтобы они справились с ситуацией. Но он будет защищен.
— Кем?
— Мною, Бьер. — Стоша встал за спиной Тагла. — Норий, Витом и Чиуном тоже.
— А я защищу их всех. — Тагл предостерегающе взглянул на Бьера. — Никто не коснется зигот, и я не потерплю никаких вопросов. Мы больше не будем спорить. Я уже принял решение.
Бьер съежился под испепеляющим взглядом Тагла.
— Мы теряем драгоценное время.
Тагл развернулся и зашагал по коридору. Стоша поспешил вслед за ним, Бьер держался на расстоянии.
Когда они добрались до Центра Управления, Стоша быстро включил все переговорные устройства, соединенные проводами с компьютерами инопланетян. Тагл сел в центре, приказав Стоше и Бьеру занять места справа и слева.
— Тут не хватит переключателей, чтобы соединиться со всеми одновременно, — сказал Тагл, — а поэтому мы сосредоточим наши усилия на скрытых венья-агнах. Если мы разбудим хотя бы одного из них на каждой станции, то у них будет отличная возможность разбудить остальных.
Стоша потряс головой и произнес печально:
— Но с момента окончания срока для передачи сообщения прошло две недели, Тагл. Ты что, действительно думаешь, что нам удастся вывести хоть кого-то из состояния шока?
Надевая наушники, Тагл пожал плечами.
— В состоянии гибернации, когда все процессы в организме протекают медленнее, бей живет дольше, так что я считаю, что голодная смерть пока что не наступила. Я думаю, что ситуация кризиса может вызвать пробуждение некоторых скрытых венья-агнов, откупорив каналы в их мозгу. Даже в полусне они должны откликнуться на внешние раздражители.
— Не знаю, Тагл, — сказал Бьер. Он, очевидно, забыл и гнев, и страх, увидев перед собой конкретную задачу. — Даже частичная активизация связи между левым и правым полушариями мозга должна была подавить желание умереть. Если бы они бодрствовали, они бы попытались вступить с нами в контакт. Но они хранят молчание, а значит — спят.
