Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи

— Хм… — многозначительно произнёс я.

— Что там?

— Какой-то имплантат… — ответил я. — Нина, а откуда ты про бомбу узнала?

— Я когда освободилась… — голос моей электронной помощницы слегка дрогнул, — поискала в голонете информацию по вашему заданию. Никаких развёрнутых гайдов я не нашла, но наткнулась на текстовый пост под названием «Thanks, Doc…». Довольно старая и короткая, на несколько страниц, история о том, как трое друзей, заранее договорившись, создали персонажей-псиоников и, использовав ключевую фразу, активировали особое задание. Бейн точно так же, как и в вашем случае, убил себя выстрелом в голову, а вот дальше их приключения немного отличались от ваших. Одного из парней убил вылупившийся из трупа рептицид, два других смогли выбраться из разрушающегося здания…

— Погоди… в этой миссии же нельзя умереть!

— Оказывается, можно. Но только при определённых условиях.

— Вот что. Перешли эту статью Ксюшиному искину…

— Не нужно. Катя сейчас транслирует по «чёрному ходу» то, что я тебе говорю.

Девушка кивнула, подтверждая слова Нины.

— На входе в силовой барьер они сдали оружие, а уже в палатке разговаривали с Бобом Мелкинсоном, приняв его за Джона Крипли. Точный диалог не приводится, но он заставил их прикоснуться к некоей полипластиковой коробке, снабжённой биосчитывающим устройством, после чего внезапно взбесился и напал на ребят.

— То есть… одноглазый атакует игроков при любом развитии сюжета, — задумчиво пробормотала Хома, брезгливо глядя на валяющийся в крови труп.

— Видимо… Парни смогли справиться с ним при помощи псионических способностей, а затем сюжет вернулся на обычные рельсы и развивался, как и в вашем случае, за исключением того, что инквизитор забрал с тела Мелкинсона ту самую коробочку. Затем, после короткого разговора, игроков парализовали и вкололи какой-то наркотик, от которого их персонажи провалились в глубокий сон.

— Ага… — покрутив в руке отобранный у МакКнилла пневмоинъектор, я забросил его в рюкзак.

— Им пришлось выйти из игры и ждать целых шесть часов, прежде чем их персонажи очнулись в каком-то древнем сарае вне стартовой зоны, без вещей и в клетках, вокруг которых были развешаны освежёванные человеческие останки. Все задания значились как проваленные и были удалены, а единственное, которое осталось, требовало немедленно бежать из заточения, что, собственно, ребята и сделали. Парни даже разжились кое-каким оружием, сняв его с убитых рейдеров. Однако, на свою беду, встретились с пленившим их «инквизитором» и почти победили его, но внезапно он взорвался и они погибли. Воскреснув, игроки обнаружили себя стоящими перед зданием больницы, в которой они создавали персонажа, — вновь в стартовой локации, с принятым самым обыкновенным начальным заданием. Так вот, по их словам, искин одного из них вёл съёмку их побега, им стало интересно, как же НПС устроил взрыв, а потому они промотали запись по миллисекундам. Оказалось, что первой разлетелась башка инквизитора, а за долю секунды до этого он неестественно громко щёлкнул челюстями…

— М-да… бомба во рту… что может быть глупее, — хмыкнула Ксения.

— То есть хоть какая-то информация по этому «модифицированному элитному заданию» имеется… — хмыкнул я. — Ты как там? Все свои дела закончила?

— Да, Максим, — немного смущённо пролепетала Нина, — извини за…

— Проехали. Вот что, поищи в голонете ещё что-нибудь на эту тему. Не может быть, что с подобным заданием никто не сталкивался. Тем более что первая запись была размещена довольно давно…

— Вольга, что нам теперь делать? — подала голос Ксения. — Мы вроде как теперь в деревне вне закона…

— Ну, это-то не проблема, — вздохнув, пробурчал я, — просто небольшие неприятности. Но из поселения придётся уходить… Сейчас, как я понимаю, все заняты, и им не до нас, допросим этих двух гавриков, а потом…

— А потом?

— Вот этого, — я нажал ногой на шею инквизитора, от чего он вновь взвыл, — оставлять в живых нельзя ни при каком случае, а старшина… Хома, тебе что-нибудь про репутацию с ним писали?

— Нет, — тихо ответила она, глядя в пол.

«Врёт!» — понял я. Жалеет НПС, ассоциируя их с живыми людьми, не понимая, что конкретно эти виртуальные куклы — вообще просто актёры, призванные сыграть определённые роли. Это за пределами стартовой зоны каждый НПС — уникальная личность, а эти болванчики — просто клоны, разбросанные по «зеркалам» и управляемые одним-единственным искином на тысячу одинаковых Джонов Крипли, умеющие и знающие только то, что нужно для сценария.

Было видно, что девушке совсем не нравится та кровожадность, с которой я расправлялся с неугодными мне «статистами». Она, конечно, не возмущалась, видимо, считая, что мне лучше знать, как и что делать, а потому не желая выглядеть глупо… Или действительно верила в меня, как в некоего «Князя-Защитника», который всё всегда делает правильно.

— Ладно. Как скажешь. Только ты должна понимать, что перед тобой сейчас не люди, и даже не полноценные неигровые персонажи…

— Как ты можешь так говорить… — прошептала она, — они же…

— Они актёры, и то, что происходит в этом сценарии, ещё даже не настоящая игра, а одна большая театральная постановка. И вот если ты сейчас сказала мне неправду и мы оставим этого «старшину» в живых, ни он, ни его подопечные, ни даже жители посёлка не оценят проявленное нами милосердие, если только того не будет требовать жёстко прописанный сценаристами сюжет.

— А зачем же тогда эта репутация вообще нужна? — немного рассерженно отозвалась Ксения.

— Как и всё в стартовой локации, это муляж, который учит игроков тому, что все их действия имеют определённые последствия, отражающиеся на отношении к ним неигровых персонажей, фракций и групп. Понимаешь ли — искин этого Джона, может быть, и хотел бы по достоинству оценить подобный шаг, но у него есть чёткие инструкции и алгоритмы поведения, которым он вынужден подчиняться, находясь в этой зоне.

— А если вывести его за пределы…

— А как ты себе это представляешь? Стартовая локация довольно большая, это раз. А во-вторых, искин просто не даст тебе этого сделать с непредназначенным для подобных прогулок героем. Я даже больше тебе скажу — после выхода из стартовой зоны, если мы вдруг надумаем сюда вернуться, то обнаружим лишь безлюдные руины. Такая вот игровая условность.

— Он меня «ненавидит», — кажется, немножко приободрившись, сказала мне правду девушка.

— Ну, вот видишь! А ведь ты ему ничего не сделала — подумаешь, на карусельке покатался.

— Мне вообще всё это кажется немного наигранным. Как в плохом кино.