— Меня зовут Леонардо Тинкс, — представился следующим Хаксли.
— Как зовут меня, не важно, о прекрасная богиня, — слащаво улыбаясь, заявил Леонардо, — пока можете звать меня Джоном. — Он протиснулся поближе и попытался поцеловать Арах руку, но женщина не позволила ему этого. Нестриженый, бородатый тип в одноразовом костюме с желтыми ногтями у любого бы вызвал брезгливость.
— А как зовут эту милую девочку? — спросила Арах, поскольку Скайт молчал.
— Ее зовут Ребекка, — представила Скайта Ребекка. — Это моя племянница. Между прочим, будущая королева, отличница и очень хорошая девочка.
Зачем Ребекка сказала все это, Скайт не понял, но ему вновь померещился стук колес скоростного экспресса. Звуки классической музыки, доносящиеся из палатки, исполняли реквием по его мужскому достоинству.
— То, что отличница, видно сразу. — Молчаливая, хмурящаяся девочка приглянулась Арах с первого взгляда. Возможно, из — за того, что на Эрцер–12 дети встречались крайне редко, особенно девочки, Арах испытывала к юной гостье теплые чувства, даже несмотря на конфуз, случившийся в начале их встречи.
Женщина вновь погладила Скайта по голове. Скайт, конечно, мог надеть каску, но он не сделал этого: ему нравилось, когда красавица дотрагивалась до него, пусть даже при этом он находился в девичьем обличье.
— А ты, Дженкинс, зачем пришел? — обратила внимание Арах на мастера второго участка. — Если ты вновь попытаешься меня ущипнуть, я сдерживаться не стану. Так что если не хочешь стать инвалидом, держи свои шаловливые ручки при себе. И, кажется, Дженкинс, я предупреждала, чтобы ты не использовал горнопроходческую машину для поездок: во — первых, она не для этого предназначена; а во — вторых, как я уже говорила, гусеницы крошат ступени перед тоннелем.
— И как, по — твоему, я должен был доставить к тебе посетителей?
— Идти пешком, как это делают все нормальные люди.
— А я, стало быть, ненормальный.
— Ты, Дженкинс, вандал.
— Какой я вандал — гости торопились увидеть тебя, — заявил Дженкинс в свое оправдание.
— Торопились? — Арах внимательнее пригляделась к визитерам. — У вас ко мне действительно важное и срочное дело?
— Очень, — ответила за всех Ребекка.
— Это не экскурсия по подземелью?
— Экскурсии нас не волнуют, — заявил Леонардо.
— Верю. Вы не похожи на туристов. — Арах заинтересовалась. — Хорошо, я вас выслушаю. Проходите. — Она откинула полу палатки. — Усаживайтесь за стол.
Визитеры прошли внутрь. Когда в палатку заходил Скайт, женщина не удержалась и вновь нежно потрепала девочку по голове.
Последним в палатку попытался заскочить Дженкинс, однако Арах остановила его.
— А ты куда?
— Туда.
— Тебя не приглашали.
— Я могу вообще уехать. — Дженкинс обиженно пожал плечами. — Пойду в твой вагончик. Там как раз Кэхил с бутылкой шампанского дожидается.
— Кэхил у меня в вагончике?! — удивилась Арах. — Что он там делает?
— Если бы ты увидела его начищенные сапоги, сама бы все поняла. — Дженкинс ухмыльнулся. — Кстати, Кэхил сменил одеколон и надел чистую рубашку. Без сомнений, у шерифа серьезные намерения. Если я расскажу ему, что ты в ближайшее время не собираешься подниматься на поверхность, он преодолеет боязнь подземелий и сам спустится сюда.
— Ладно, Дженкинс, погоди уходить, — сменила гнев на милость красавица. — Вон, пообщайся с Дорис. — Арах кивнула на робота, занятого очисткой черепков.
— Не о чем мне болтать с роботом, — насупился Дженкинс.
— Дорис высокоинтеллектуальная модель — тебе с нею будет интересно. — Арах прикоснулась рукой к щеке мастера. — Иди, не пожалеешь.
— Ну, хорошо, уговорила, — растаяв от профессорского Прикосновения, тут же сдался Дженкинс. — Только ненадолго.
— Конечно! — Арах задернула палатку.
Когда Зарабу Арах с визитерами скрылась в палатке, Дженкинс, чтобы скоротать время, понуро поплелся к Дорис. Андроид все так же сидел за длинным столом, заваленным черепками, и кропотливо работал кисточкой, очищая от пыли очередной камень. Коричневый налет на корпусе робота приобщал Дорис к миру подземелья. Если бы не надпись «Собственность института археологии», глядя на Дорис, можно было подумать, что это и есть обитатель подземного храма.
На столе стояли баночки с растворителями и клеем, лежали щетки, тряпки для протирки. К. краю был прикручен штатив с лампой — лупой. Посредине, собранный из множества кусочков, лежал воссозданный рельеф.
— Бог в помощь, — приблизившись, произнес Дженкинс.
— Спасибо, — ответил андроид, подняв на мастера окуляры.
К удивлению мастера, у робота оказался приятный женский голос. Очевидно, искусственный интеллект Дорис был запрограммирован как женская личность, и, если закрыть глаза, голос андроида даже вызывал вполне человеческие эмоции.
Дженкинс так и сделал. Присев к длинному столу, за которым работала Дорис, он прикрыл глаза и представил, что разговаривает с обворожительной красоткой, а не с покрытым пылью андроидом. Удовольствия от такого общения оказалось значительно больше, чем от секса по телефону, к которому Дженкинс иногда прибегал по возвращении из командировок. В отличие от реальных женщин из телефонной службы, Дорис знала множество историй и анекдотов и так ловко поддерживала беседу, что Дженкинс временами забывал, кто перед ним. И что не менее важно, в присутствии робота Дженкинс не комплексовал по поводу своего излишнего веса…
— Вот еще один анекдот, — сообщила Дорис. — Робот возвращается домой со службы. Заходит к жене: «Кто у тебя был?» — «Никого». — «А чей это штепсель торчит из розетки?»
Дженкинс засмеялся.
— Дорис, с тобой так приятно общаться, — признался он В благодушном настроении мастер открыл глаза и, подперев подбородок руками, принялся наблюдать, как андроид ловко орудует кисточкой, отряхивая пыль с фрагмента рельефа.
— Я открою тебе секрет, — призналась Дорис, не прекращая работу. — У меня установлена специальная программа для создания комфортной атмосферы. В длительных экспедициях необходимо поддерживать позитивный психологический климат в коллективе.
— Понимаю… — произнес Дженкинс, завороженно следя за порханиями кисточки в манипуляторах робота.
Дорис заметила интерес Дженкинса.
— Хотите попробовать?
— Что? — удивился Дженкинс. — Нет, я ничего не смыслю в археологии. В выработках и взрывных работах — пожалуйста, а в этом — извините, я пас.
— Эта кисточка очень нежная. Глядите. — Дорис провела кисточкой по лицу Дженкинса. От этого прикосновения по спине мастера пробежали мурашки. Он обомлел. — Чувствуете? Правда, очень нежная? — Дорис еще раз провела кисточкой. Дженкинс почувствовал, что теряет самообладание. Он глядел в окуляры робота и жалел, что раньше не познакомился со столь очаровательной и образованной собеседницей.
