Соул шагал по коридору, каждый шаг отдавался звонким эхом. Уже после десяти шагов в ушах начинало звенеть. Начальник охраны давно просил денег на резиновые плиты для пола, но хозяин всякий раз уходил от разговора, прикрываясь более важными делами.
В серверной коротал смену Тайгер. Голубоватые отсветы мониторов рисовали на его смуглом лице причудливые тени, тонкие пальцы порхали над клавиатурами, вертящееся кресло крутилось в стороны всякий раз, когда Тайгер поворачивался то к одному, то к другому монитору. От плотно обхвативших кудрявую голову наушников к губам тянулась тонкая ниточка микрофона. Тайгер отслеживал перемещения автомобилей, и время от времени координировал их маршруты. Половина людей Соула собирала дань с торговцев наркотиками и часа через три должна была вернуться с полными денег сумками.
Соул подошёл к диспетчеру, заглянул через плечо. Шесть мониторов из десяти показывали картинки с камер видеонаблюдения. Начальник охраны увидел комнаты виллы, коридоры, бассейн, сад с белоснежными скульптурами, ангар с прикорнувшими вертолётами, территорию за и перед высоким забором, кованые ворота, мощёную дорогу между высокими деревьями, фонтан и центральный вход. На оставшихся мониторах отображалась карта города с красными точками машин. Почти все двигались в разных направлениях, только две неподвижно стояли посреди серых прямоугольников.
ЭсКалибур положил руку на плечо диспетчера.
— Как дела?
— Нормально, сэр. Три бригады из десяти уже инкассировались, скоро вернутся на базу. Пора Блюмфонштейну расчехлять счётные машинки. Сегодня денег будет много, — белозубо улыбнулся Тайгер.
— Нечего раньше времени воздух сотрясать, приедут, тогда и расчехлит. Сваровски, Гилберт, Кузнецов на месте?
— А где им ещё быть? В карты режутся да пиво пьют. Эй, Пьюзо, почему отклонился от маршрута? — закричал Тайгер, поправляя микрофон. — Какие пробки в это время? Что ты мне мозги пудришь?
Начальник охраны не стал вслушиваться в перебранку. Приказ Ди Чинелло звучал ясно: взять лучших людей и вытрясти правду из Траппа. Чем быстрее он с этим делом разберётся, тем больше времени у него останется на «Виолетту».
Соул был без ума от этой винтовки. Крупнокалиберная, дальнобойная с огромным поражающим эффектом она имела на него магическое влияние. Каждый день по нескольку часов он полировал её до блеска, вдыхая аромат масла и ощущая исходящую от неё мощь.
Выйдя из серверной, ЭсКалибур прошёл с десяток метров по коридору и остановился у входа в кубрик. Так его люди называли комнату отдыха, где они коротали время между заданиями.
Он заглянул в раскрытую дверь. Половина двухъярусных кроватей пустовала, на остальных лежали его солдаты. Одни читали, другие смотрели телевизор, третьи так и вовсе спали. Нужная ему троица резалась в карты, пристроив табуретку вместо стола. Несколько пустых банок из-под пива валялись под кроватями, рядом стояли вскрытые упаковки.
В армейских штанах, ботинках и майках с пятнами пота на спине, груди и подмышками картёжники азартно шлёпали картами. Громкие взрывы хохота раздавались каждый раз, когда кто-нибудь из них сгребал карты с табуретки и пытался удержать их широким веером в руках.
— Сваровский, Гилберт, Кузнецов, — позвал Соул. — Хватит маяться от безделья, собирайтесь на задание. Встречаемся у гаража через три минуты.
— Оружие брать? — спросил Кузнецов. Длинный шрам тянулся от верхней губы к левому уху, отчего казалось, будто он всегда криво усмехается.
— А я позвал метнуться по бабам?
— Нет, сэр.
— Тогда что за вопрос?
Кузнецов хотел что-то сказать, но Гилберт толкнул его в бок. Соул одарил троицу строгим взглядом, постучал по наручным часам и направился в арсенальную комнату.
Ровно через три минуты боевики загрузились в чёрный автомобиль. С виду он ничем не отличался от обычных фургонов, только по толщине дверей и зеленоватому отливу стёкол можно было определить, что это танк на колёсах. В фургоне на специальных направляющих прятался совмещённый с миномётом крупнокалиберный пулемёт. В случае опасности крыша сдвигалась, оружие выкатывалось на исходную и один из пассажиров дистанционно управлял огнём, корректируя его с помощью джойстика и монитора.
Фургон прошелестел колёсами по аллее. Немного постоял возле ворот, дожидаясь, когда они распахнутся, а затем, помаргивая указателем поворота, выкатился на дорогу.
Гейл Ситчин очнулся после очередного провала в беспамятство. Продержаться столько дней ему помогла редкостная дрянь, купленная у уличного торговца на деньги застреленного почтальона. И хотя эта самопальная гадость выжигала вены изнутри, она дала возможность выжить в периоды ужасной ломки.
Ослабленный организм Кейси не вынес испытания самодельной «химией», она умерла, приняв седьмую дозу. На руки жены было больно смотреть. Они почернели в местах уколов, в стороны от локтевого сгиба тянулись чёрные реки сосудов. Ближе к плечу и кисти они приобретали сероватый оттенок, напоминая работу искусного татуировщика.
Окончательно придя в себя, Гейл почувствовал резкий запах. С трудом поднявшись на ноги, он обнаружил, что всё это время лежал в луже собственных нечистот. Ситчин подумал сначала переодеться, но потом отбросил эту идею и заскользил пустым взглядом по комнате. Выцветшие глаза наткнулись на Кейси.
Ноги с трудом держали его, пока он ковылял к кровати. Подойдя к телу жены, Гейл упал на колени, прижал к щеке холодную ладонь. Слёзы прочертили дорожки на пожелтевшем лице. Скользя между жёсткими щетинками, они скатывались к твёрдому подбородку, росли в размерах и не в силах удержаться падали на простыню, где расплывались тёмными звёздочками.
В памяти Гейла ярко вспыхнули события последних месяцев. Красочными комиксами они мелькали одно за другим, выстраиваясь в единую картину. Гейл вспомнил всё, что с ним произошло и кто повинен в смерти его жены.
Не в силах ни о чём думать кроме вендетты Ситчин побрёл на кухню, где кроме старой мебели, холодильника и дешёвой литографии на стене с изображением какого-то замка на берегу горного озера ничего не было.
Картина оказалась испорченной. Длинные трещины ползли во все стороны от заросшей лесом горы, пересекали озеро, замок, заползали на небо. Гейл снял эстамп со стены. С обратной стороны несколько широких полос бумаги в точности повторяли рисунок трещин.
На серых обоях в зелёную полоску посреди выцветшего прямоугольника зияла пробоина. Гейл сунул туда руку, вытянул продолговатую сумку и вывалил из неё на стол два десятка красных цилиндров с длинными хвостами и крупными буквами «Динамит» по всей длине картонных трубок.
