Билл Болдуин - Галактический конвой

— Я никогда не критикую организацию дел во дворце — по крайней мере у нас есть время перекусить. Его императорское величество Грейффин IV почти всегда отстает от графика — и готов поспорить, это отставание сохранится еще несколько метациклов. Будь я на вашем месте, я бы приготовился ждать весь день; прекрасная возможность отдохнуть. — С этими словами он вскинул на плечо вещмешок Брима, проводил гостя до уютной комнаты, вход в которую охраняли еще несколько гвардейцев патриотического вида, извинился и исчез. Пожав плечами, Брим нашел себе диван поудобнее и принялся смотреть новости на дисплее.

До начала аудиенции оставалось еще двадцать пять циклов, когда Лорган пропустил в комнату пожилого медведя.

— Насколько я понимаю, вы знакомы, — произнес он с широкой улыбкой.

— Анастас Алексий! — вскричал Брим, вскакивая на ноги, чтобы по содескийскому обычаю обнять старого друга. — Спасибо, что пришли!

— Но как же я мог не прийти, друг Вилф Анзор? — спросил Бородов; по-авалонски он говорил с легким акцентом. — Ты как сын мне, старому медведю. Я рад! — У него была большая мохнатая голова с круглыми ушами, длинный аристократический нос и проницательные глаза, утонувшие в завитках рыжевато-коричневой шерсти, отличавшей медведей знатного происхождения. На шкуре пожилого джентльмена виднелись уже седые пряди, а полное отсутствие какого-либо искусственного подкрашивания, с точки зрения Брима, наглядно свидетельствовало об отношении старого содескийца к жизни. Однако мундир Бородова был пошит и отглажен, по обыкновению, безукоризненно, а на петлицах красовались капитанские лычки.

— Клянусь париком Вута! — поперхнулся Брим. — Да вас повысили! Поздравляю!

— Даже Адмиралтейство совершает порой ошибки, — с улыбкой отвечал Бородов. — Но я решил не спорить с ними на этот раз. Как выяснилось, чем выше звание, тем легче выбивать деньги на разработки…

Пока они обменивались новостями. Лорган исчез, но скоро вернулся с подносом, полным всякой кондитерской всячины: тортов, ватрушек, пирожков, трюфелей, штруделей, корзиночек со взбитым кремом и эклеров. Посреди этого изобилия возвышался изящный серебряный сосуд с дымящимся кф'кессом.

— Я уже предупредил лейтенанта Брима, — объяснил секретарь, — что ожидание может затянуться на целый день.

— Кто я такой, чтобы спорить насчет вещей, не относящихся к моей компетенции, — заявил Бородов, делая жест обеими лапами. — Как бы ни завывала зимняя вьюга, медвежата всегда найдут себе теплую берлогу до весны, верно?

— Абсолютно верно, доктор, — не моргнув глазом согласился Лорган, из чего следовало, что он уже привык к высокопоставленным гостям с Содески…

Несколько следующих метациклов Брим никак не мог пожаловаться на плохое обхождение. По окончании утренней вахты Лорган проводил Синие Куртки в изысканную обеденную залу, где они отведали восхитительное ассорти из редких брие, бель паэзе, камамберов, мюнстерских и тильстерских сыров с крекерами и фруктами. Потом, совершив продолжительную экскурсию по дворцу — впоследствии Бриму казалось, что он повидал больше, чем сам Грейффин! — они оказались в другой, не менее изысканной обеденной комнате, где их ждал ленч из устриц, креветок и лобстеров со всей Империи, поданных со свежим, в хрустящей корочке хлебом и зеленым салатом. Запивалось все это игристым логийским вином. На десерт официант в придворной ливрее подал мороженое и сладкие ликеры.

И никаких признаков Грейффина IV…

Миновали полдень, дневная вахта, а двое друзей и наполовину не исчерпали еще половины интересных тем для беседы, хотя Брим начал уже опасаться, не слишком ли он отвлекает Бородова от дел: ведь старый медведь играл важную роль в военных разработках Империи. В очередной раз появившийся в дверях Лорган покачал головой.

Брим сухо улыбнулся и посмотрел на хроноиндикатор.

— Все еще занят, да?

— Все еще занят, — подтвердил Лорган. — Боюсь, вам придется подождать еще немного, прежде чем мы сможем повидаться с его милостью. — Он повернулся к Бородову. — Доктор, — произнес он, — ваша лаборатория обрывает наш телефон уже метацикл, и…

— Может, вам лучше идти, доктор? — поспешно сказал Брим. — Мы ведь все равно увидимся сегодня вечером, правда?

— Ну разумеется, — ответил Бородов. — Я вернусь сюда к началу вечерней вахты. — Он нахмурился и покачал головой. — Как бы мне ни хотелось остаться, Вилф, боюсь, мне и правда надо идти. Некоторые открытия даются с большим трудом.

Секретарь сочувственно кивнул:

— Мне кажется, это верная мысль, доктор Бородов. Содескиец флегматично пожал плечами.

— Тогда я тебя оставляю. Но я вернусь задолго до начала бала — Лорган проследит, чтобы ты никуда не делся. — С этими словами он вышел из комнаты.

— Мне известны ваши планы на сегодняшний вечер, лейтенант, — добавил Лорган, — и я приношу вам личные извинения за проволочки.

Брим вздохнул.

— Всему свое время, — рассудительно сказал он секретарю. — И уж во всяком случае, вы абсолютно не виноваты.

После обильного обеда, на этот раз в круглой зале высокой башни с великолепным видом на город, Лорган извинился и снова исчез.

Брим отошел к окну и принялся гадать, где в этом лабиринте ярко освещенных улиц расположено посольство Торонда. Неожиданно за его спиной отворилась дверь.

— Насколько я понимаю, его милость по-прежнему занят, — сказал Брим, не оборачиваясь. Через метацикл должен был вернуться Бородов, и он не хотел упустить шанс еще раз встретиться с ним — и с Марго.

— Нет, мой мальчик. — В звучном голосе, раздавшемся за его спиной слышалась насмешка. — Его милость наконец-то вырвался.

Брим оцепенел. Этот голос он много раз слышал по головидению. Сделав глубокий вдох, лейтенант медленно отвернулся от окна… нет, он не ошибся.

— Ваше королевское величество, — прошептал он, вытягиваясь по стойке «смирно».

— Вольно, лейтенант, — произнес Император, с улыбкой протягивая ему руку. — Я рад познакомиться с вами… по нескольким причинам. — Он был среднего роста, не молод, но и не стар, и как ни странно, поразительно похож на свои портреты, висевшие на каждом корабле в кают-компании. Грейффин IV был одет в безупречного покроя флотскую форму с адмиральскими знаками различия; седые волосы его были коротко острижены и зачесаны на косой пробор. Близко посаженные серые глаза разделял длинный нос, под которым топорщились усы щеточкой и небольшая остроконечная бородка. В свободной руке он держал маленькую деревянную коробочку.

Пожимая мягкую, сухую ладонь Императора, Брим тихонько посмеивался про себя. Он настолько уверился, что так и не увидит этого человека, что даже не успел испугаться! Однако Грейффин IV внешне казался самым обычным человеком, если не считать полнейшей уверенности в себе, которая отличает очень богатых и очень властных людей.