– Плохо…
– Да хуже не бывает…
«Тарпаны» опустели. Циклопы собрались вокруг меня, и я, смирив разрывающее душу горе, ввел их в курс наших местных дел: где обедать, где мыться, что делать.
Они угрюмо выслушали меня. Покивали головами. И разбрелись.
– Что, Лева… Не дает тебе судьба отдохнуть… Опять командовать придется… – вполголоса сказал Водопьянов, по-дружески приобнимая меня за плечо.
– Да уж покомандую, куда деваться, – вздохнул я, отворачиваясь. Я не хотел, чтобы Водопьянов видел мои слезы.
Глава 2. Товарищ Иванов, человек-легенда
22 августа 2622 г.
Орбитальная крепость "Память «Шлиссельбурга»
Орбита Тэрты, система Макран
Тэрта была одной из крупнейших колоний Конкордии за пределами метрополии – системы Зерван.
Можно сказать, что из тысяч изученных и сотен колонизованных Великорасой землеподобных планет, Тэрта уверенно входила в первую двадцатку.
Как все колонии своего класса, Тэрта могла рассчитывать на мощнейшую систему противокосмической обороны.
Основой планетарной ПКО, как известно, являются орбитальные крепости.
Тэрте полагалось иметь не менее восьми крепостей, собранных в три «укрепрайона».
В начале года крепостей было даже больше – десять.
Но вот в середине марта отгремело роковое сражение за Восемьсот Первый парсек. Клонам стало ясно, что Объединенные Нации вот-вот перенесут войну на территорию агрессора. И незадачливые агрессоры, то есть клоны, перебросили большинство крепостей с орбиты Тэрты на усиление обороны люксогеновых сокровищниц системы Вахрам и метрополии – планеты Вэртрагна под солнцем Зерван.
Таким образом наши оккупационные силы в системе Макран приняли от клонских гарнизонов лишь три крепости: «Шаррукин-23», «Шаррукин-29» и «Тиглатпаласар».
Легко догадаться, что крепость с названием «Тиглатпаласар» русским людям не нужна. И действительно, двухкилометровый стальной утес, утыканный допотопными четырехсотмиллиметровками, наша инспекция признала настолько ветхим, что в отчете значилось: «Тиглатпаласар» представляет значительно большую опасность для своего гарнизона, нежели для любого неприятеля, превосходящего уровнем технологического развития фелицианских сирхов."
Так что наши гарнизоны сокращенного состава были введены только на два номерных «Шаррукина». При этом крепость «Шаррукин-23» была переименована в "Память «Шлиссельбурга», а ее товарка – в "Память «Керчи» (крепости «Шлиссельбург» и «Керчь» геройски погибли в битве за Город Полковников).
Новые названия приживались плохо. Когда со мной связались из планетной комендатуры и велели прибыть на "Память «Шлиссельбурга», я вообще не понял, о какой именно боевой единице идет речь. И только когда мне пояснили, что речь идет о «Шаррукине-23», я прозрел.
Самое интересное, что за нами прислали целых четыре «Сэнмурва». При этом приказ был довольно странный: на два «Сэнмурва» погрузить «Тарпаны» с мехводами и стрелками-операторами, а весь остальной состав роты во главе со мной летел двумя другими машинами.
Из атмосферы четыре «Сэнмурва» выходили чуть ли не крыло к крылу, тесным строем.
Нас сопровождал баснословно щедрый эскорт из полной эскадрильи «Орланов».
На опорной орбите два «Сэнмурва» (с «Тарпанами» на борту) и четыре «Орлана» врубили полную тягу и в считанные секунды исчезли.
– Слушай, Афонин, а куда это твои коллеги урвали со всей моей броней? – спросил я у нашего пилота.
– Сам удивляюсь, Лева… Их пилоты – Рябышев и Ямской – получали инструктаж отдельно от нас. С ними какой-то смурной кап-три из штаба говорил.
– Не Бондарович часом?
– Да кто его разберет? Я штабных плохо знаю… Ты лучше, Лева, терминал правой полусферы включи.
– Надеюсь, там чемпионат флота по самбо?
– Чемпионат системы Макран по долбодятлизму…
После такого анонса я, конечно, терминал сразу включил.
Пару секунд он не показывал ничего кроме прискучивших звезд. Но затем Афонин синхронизировал хвостовую пару камер со своей командирской и моим глазам предстал можно сказать родной линкор «Кавад».
Когда мы покидали его – два дня назад – «Кавад» уже выглядел изрядно потрепанным. Но то, что я увидел, даже словом «потрепанный» описать было нельзя. Просились другие слова – «многострадальный», «измочаленный», «распотрошенный»… Носовая башня главного калибра походила на скомканную консервную банку, из которой враскоряку торчали два оплавленных обрубка стволов. А примерно на уровне главной палубы, под левым спонсоном зенитной батареи, пролегла семидесятиметровая пробоина-трещина, будто линкор был гоночным болидом, не вписавшимся в поворот и ненароком чиркнувшим об угловатый астероид.
– Афонин, а кто это так «Кавад» отделал? Точнее, кто отделал – ясно. Но вот когда? Где?
– Где-где… В Караганде! – Афонин коротко хохотнул. – Клоны сегодня спозаранку отправились искать приключений на свои благоверные задницы. А папочке ничего не сказали. Хотели, небось, всю славу победителей ягну себе присвоить.
– И что?
– И то. Прилетели к Алборзу. Собирались превзойти позавчерашний успех – расстрелять астрофаги ягну, которые зарылись в планету. Тут-то их ягну и встретили хлебом-солью… Хорошо еще товарищ Иванов лично к ним прилетел на яхте «Зор» и чуть ли не за уши от ягну оттащил… А то они там уже гимны распевали… в парадку переоделись… В общем, "врагу не сдается наш гордый «Варяг», ты понял…
– Очень в их духе, – хмыкнул я. – Но от Фази Маджида я такого не ожидал. Благоразумный вроде бы человек…
– Да все они благоразумные! Только стоит семи пехлеванам в одном кубрике собраться – и начинается. «Родина», «честь», «умрем, но не сдадимся»… То есть это вроде верно все, сами такие… Но зачем же с голой пяткой на шашку бросаться?
– А кроме «Кавада» кто там был?
– Да вся их эскадра, шесть вымпелов. Удивительно еще, что в безвозврате – только один фрегат.
– Повезло… Ох и всыплет же им теперь товарищ Иванов!
В итоге, ступив на ангарную палубу крепости «Шаррукин-23», я был уверен, что нашим новым местом службы станет старое, то есть линкор «Кавад». Отстранить героев-самоубийц от полетов мы никак не можем себе позволить, а вот возобновить контроль – придется.
Я ошибся.
Не прошли мы и двадцати шагов между двумя рядами «Хагенов», как из-за оружейного кара нам навстречу выступила фигура в гермокостюме «Саламандра» редчайшей серебристой расцветки.
Обладатель статусной «Саламандры» снял облегченный гермошлем и… я остолбенел. Это был товарищ Иванов собственной персоной. Человек-штаб (ведь есть же такое понятие – «человек-оркестр»!), офицер-легенда, бич ягну и гроза клонов, генерал-майор ГБ и многая прочая…
