— Ашфорд решил, что предпочитает иметь старпомом Мичо Па. Мы это обсудили. Я рекомендовал тебя как старшего офицера безопасности.
— Сместили со второго места на третье, — кивнул Бык. — А что, Ашфорд опасается, что я претендую на его кресло?
Фред, сплетя пальцы, склонился вперед. Лицо было серьезным — он видел, что ситуация дерьмовая, но держался как мог.
— Все дело во впечатлении, — сказал Фред. — Это флот АВП. «Бегемот» — ответ Пояса на последние ударные корабли Земли и Марса. Землянин на мостике не соответствует образу.
— Ладно, — сказал Бык.
— Я в том же положении, сам знаешь. Сколько времени прошло, а мне все еще вдвое труднее добиваться верности и уважения — только потому, что я не здешний. Даже те, кто рад, что я с ними, потому что мое присутствие портит имидж Земле, не любят получать от меня приказы. Мне каждую кроху уважения приходится зарабатывать снова и снова.
— Ладно, — повторил Бык. Офицер безопасности — значит, меньше времени придется проводить в мундире. Он со вздохом положил на стул оба костюма.
— Я не говорю, что ты хуже, — продолжал Фред. — Никто, как я, не знает, что ты — лучший из лучших. Но, чтобы довести дело до конца, приходится кое с чем мириться.
Бык прислонился к стене, скрестил руки на груди. Фред смотрел на него из-под подернутых инеем бровей.
— Сэр, я долго летал с вами, — произнес Бык. — Если вам от меня что-то нужно, скажите прямо.
— Мне нужно, чтобы ты сделал дело, — сказал Фред. — То, что там происходит, важнее чего угодно во всей системе, а что это — мы не знаем. Если мы допустим промах или дадим внутрякам значимое преимущество, потери будут большими. Ашфорд и Па — хорошие люди, но они астеры. У них, в отличие от нас с тобой, нет опыта работы с земной армией.
— Думаешь, они что-то затевают?
— Нет. Ашфорд всеми силами постарается все сделать правильно, но у него рефлексы астера, его застанет врасплох то, к чему другой будет готов.
— Ашфорд всю жизнь все делает правильно от страха оконфузиться. Он — одетый в мундир вакуум. А на вакуум опереться невозможно.
— Я и не опираюсь, — согласился Фред. — Я посылаю тебя, потому что тебе доверяю.
— Но командования мне не даешь.
— Но командования не даю.
— А как насчет прибавки к жалованью?
— Тоже нет.
— Ну и черт с тобой, — заключил Бык. — Вся ответственность и никаких полномочий! Возможно ли отказаться от подобного предложения?
— Не шути. Мы тебя подставляем ради показухи и идиотской политики, но ты мне нужен.
— Так я берусь, — сказал Бык.
Минуту слышалось только гудение воздуховода. Бык снова принялся запихивать свою жизнь в чемодан. Где-то над головой, за тоннами стали и керамики, ждал «Бегемот».
Войдя в игорный дом, Мелба почувствовала на себе взгляды. Зал освещался панелями игровых автоматов — розовыми, голубыми, золотистыми. Сюжеты игр вращались вокруг секса и насилия — иногда и того и другого сразу. Нажми кнопку, брось денежку — и, пока ждешь объявления победителя, полюбуйся, как девушки вставляют в себя странные и опасные предметы. Сюжетные игры, покер, лотереи в реальном времени. Игроков-мужчин окружала атмосфера глупости, безнадежности и почти осязаемой ненависти к женщинам.
— Дорогуша, — обратился к ней из-за стойки необъятный толстяк, — не знаю, куда вам было надо, только вы ошиблись адресом. Может, вам лучше повернуть обратно?
— У меня здесь встреча, — сказала она. — С Тревином.
Глаза толстяка за тяжелыми веками округлились. Кто-то выкрикнул из темноты грубую шутку, которая должна была выбить ее из колеи. И выбила, но Мелба этого не показала.
— Тревин, если он вам нужен, в задних комнатах, дорогуша, — кивнул толстяк. В дальнем конце зала, за десятками ухмылок и угроз, виднелась красная стальная дверь.
Все инстинкты, сформированные прошлым, когда она была Клариссой, теперь не годились. Мелбу обучали самообороне с тех пор, как девочка стала делать первые шаги, но все приемы предназначались для защиты от похищения. Как привлечь внимание властей, как разрядить ситуацию между пленницей и похитителями. Конечно, все это не то. Физическая подготовка тоже входила в курс, но только та, что позволяла вырваться. Сбежать, найти помощь.
Теперь помочь ей было некому, а ничего другого она не умела, поэтому воспользовалась тем, что имелось. Мелба — Мелба, а не Кларисса! — кивнула толстяку и пошла через толчею в полутемном зале. Полная земная гравитация тяготила ее как болезнь. На одном экране троица маленьких серых пришельцев осаждала мультяшную женщину, над ними парила летающая тарелка. Кто-то взял малый джек-пот. Мелба отвела взгляд. Сзади кто-то расхохотался, и у нее натянулась кожа на затылке.
Из всех братьев и сестер ей одной всерьез нравились занятия по физподготовке. В дополнение она записалась на тайцзицюань с инструктором по самообороне. Ей было четырнадцать, когда отец на семейном сборище отпустил шуточку на этот счет. В том смысле, что умение драться не повредит — его он уважает, — но танец, изображающий бой, выглядит дурной тратой времени. С тех пор она не тренировалась. Прошло десять лет.
Она открыла красную дверь и вошла. Свет в кабинете показался ярким. Встроенный дисплей на небольшом рабочем столе отображал окно простенькой бухгалтерской программы. Белые матовые стекла пропускали солнечный свет, но скрывали улицы Балтиморы. Литая пластиковая кушетка с логотипом дешевой марки пива, которое доступно даже для сидящих на базовом пособии. На кушетке располагалась пара тяжеловесов. У одного были имплантированные солнцезащитные очки, придававшие лицу сходство с насекомым. На другом футболка чуть не лопалась от накачанных стероидами мышц. Обоих она уже где-то видела.
Тревин стоял у стола, опершись на него бедром. Короткий ежик волос серебрился на висках. Борода не стала длиннее. Костюм в тех кругах, где он вращался, считался хорошим. Отец Мелбы такого никогда не надел бы.
— О, смотрите-ка, неподражаемая Мелба!
— Ты знал, что я пришла, — ответила она. Стульев не было, единственное место для сидения заняли силачи. Мелба осталась стоять.
— Ясно, знал, — согласился Тревин. — Едва ты вошла с улицы.
— К делу? — предложила она тоном, который резал воздух.
Тревин ухмыльнулся. Зубы у него были неровные, серые у корней. Показуха, демонстрация, что при его богатстве нет нужды прибегать к косметическим ухищрениям. Мелбу захлестнуло жаркое презрение. Он — как древний поклонник карго-культа — изображал власть, понятия не имея, что это такое. Мелба пала так низко, что ей приходилось иметь с ним дело, но она хотя бы испытывала неловкость.
