— Говорит капитан корабля. Всем членам экипажа, не занятым в отсеке управления, приказываю срочно собраться в Главной гостиной. Немедленно!
К дверям гостиной он подошел одновременно со своими подчиненными, но за порог ступил первым. Столы в гостиной были сдвинуты к углу, а перед столпившимися людьми, стоя в кресле, ораторствовал какой-то мужчина. Увидев вошедших, он замолчал. Остальные пассажиры обернулись. Приблизившись, Дон несколько растерялся и громко сказал:
— Прошу вас выслушать меня! Я — лейтенант Чейз, корабельный врач. Приношу вам свои извинения за то, что не объяснил вам ситуацию с самого начала. Обещаю сделать это позже. А сейчас прошу всех срочно пройти в машинное отделение.
— А мы не собираемся вам подчиняться! — объявил стоявший в кресле. — Мы требуем, чтобы к нам вышел капитан и объяснил, что происходит на вверенном ему корабле?
Только теперь Дон узнал его. Еще бы, ведь это был ни кто иной, как сам знаменитый Метью Бриггс, генерал в отставке. По газетам и выпускам теленовостей весь мир был знаком с его взглядами. Он их не скрывал и всегда старался публично изложить свое мнение о мире, как бы оно резко ни отличалось от общепринятого. В другое время Дону было бы интересно поглядеть на генерала, послушать его, но сейчас… Тот буквально сверлил молодого человека гневными глазами, его коротко стриженные волосы торчком стояли на голове, словно концы размочаленного кабеля.
— Как вы знаете, произошла авария, — Сказал Дон. — Вместе с офицерами погиб и капитан Кардид. Сейчас я исполняю его обязанности. Вот и все. А теперь всех прошу пройти в машинное отделение, поскольку через двадцать минут должна будет начаться солнечная буря, и там будет единственное безопасное место на корабле.
Несколько пассажиров двинулись было к дверям, но генерал жестом остановил их и вновь привлек к себе внимание публики:
— Мне не совсем ясно, лейтенант, по какому праву вы здесь…
— Вы, двое, — Дон обернулся к двум ближайшим членам экипажа. — Отведите этого человека в машинное отделение, да поживее!
— Вы не посмеете! — выкрикнул генерал, сжав кулаки.
Схватка оказалась недолгой. Спустя мгновение яростно упирающегося Бриггса буквально вынесли из гостиной. Худощавый пышноусый мужчина сделал было шаг в сторону, но, увидев приближавшихся космонавтов, остановился. Остальные пассажиры заволновались.
— Сейчас может начаться паника… — тихо сказал Парсер.
— Знаю, — в тон ему ответил Дон. — Но у нас уже нет времени для объяснений. — Он в нерешительности огляделся. На каждого из его людей приходилось по меньшей мере десять пассажиров — силы явно неравные. — Я пойду первым, Парсер. Вы проберитесь к двери и объявите, что экипаж укажет им дорогу. Пользуйтесь обоими лифтами.
— Неплохо придумано, — одобрил стюард, но Дон уже не слышал его.
У ближнего лифта он догнал генерала и его сопровождающих.
— Вы мне за это ещё ответите! — прошипел генерал, тщетно пытаясь освободиться от стиснувших его рук.
— Сожалею, генерал, но другого выхода у меня просто не оставалось. Надеюсь, вы и сами скоро это поймете и примете мои извинения.
— Ни за что, даже не надейтесь, мистер! Вы это дело начали, а я — закончу. Слава Богу, на свете ещё существует суд и закон.
— Ваше право, — ответил Дон и ухватился за поручень, поскольку лифт притормозил. То же сделали и оба космонавта. Бриггс беспомощно повис в центре кабины.
— Помогите генералу, — распорядился Дон.
Схватив генерала, его моментально вынесли из кабины. Следом, придерживаясь за поручни, последовал Дон. Когда они подошли к дверям машинного отделения, те распахнулись, и на пороге появился Хольц.
— Пассажиры могут помешать работе персонала, — ворчливо заявил он. — А это — небезопасно для кораб…
— Да, да, конечно, я все понимаю, — как можно более дружелюбно ответил Дон, — но весь экипаж будет стараться помочь вам. Пассажиров надо будет удерживать подальше от опасных зон и пульта управления. Согласен, здесь будет несколько многолюдно да и не совсем удобно, зато все, надеюсь останутся в живых.
Вскоре стали прибывать первые пассажиры. В условиях невесомости все они были совершенно беспомощны, многих мучила тошнота. Одна пожилая женщина буквально позеленела от дурноты, и Дон подал ей пластиковый пакет.
Хотя дальняя стена у основания двигателя была занята приборными панелями, в центре помещения имелось свободное пространство. Многим не хватило места на полу, так что части пассажиров предстояло провести несколько неприятнейших часов, плавая в воздухе в подвешенном состоянии. Так что во избежание ненужных объяснений Дон предпочел удалиться.
Выпустив очередную партию пассажиров, лифт вновь устремился ввысь, и стоя в нем, Дон чувствовал, как буквально с каждым метром приобретает утраченный было вес. На некоторое время от сердца у него отлегло, главная проблема уже была решена, но оставалась ещё одна — не менее важная и сложная. Посмотрев на часы, он почувствовал, как волосы дыбом становятся на его голове: до начала бури оставалось не более тринадцати минут! Выскочив из лифта, он помчался бегом в отсек управления.
— Почти готово! — объявил Курикка, склонившись над приборами с дымящимся паяльником. Вокруг него по полу змеились провода, исчезая в отверстии, просверленном в стальной плите стены. Припаяв последний контакт, унтер-офицер поднялся и широким жестом отворил дверь в душевую.
— Думаю, что все пойдет как по маслу, — сказал он, довольно. — Мы провели кабель и поставили контрольные приборы, запечатав их, как вы и приказали, в пластиковые мешки. Этот монитор подсоединен к кормовой телекамере… — Они посторонились, обходя человека, накладывавшего на дверной косяк густой слой замазки. — Силиконовая шпаклевка, — пояснил Курикка. — Как только дверь закроется, комната станет абсолютно герметичной. По мере заполнения камеры водой воздух будет выходить через вентиляционные отверстия. Здесь приготовлен и скафандр. Я берусь обвить эту станцию, капитан.
— Ну что же, это хорошо. У нас остается… десять минут. Отпустите всех, кто закончил работу. Скажите, можно ли, находясь здесь, определить уровень радиации?
Вместо ответа Курикка указал на стоявший у стены дисплей, запакованный в полиэтилен.
— Внизу экрана — компьютерная распечатка. Эти цифры пониже Солнца определяют уровень радиации по шкале Хойла.
— Ага… Одна и четыре десятых, пока терпимо… Нет, смотрите, подскочило до двух!
— Это предвестие бури. Пора идти, скоро здесь будет небезопасно.
Они остались вдвоем. Последние техники, закончив работу, скрылись в спасительном машинном отделении. Осталось шесть минут.
