Тем не менее, это была всего лишь каюта корабля. После ухода охранников — разумеется, заперших за собой дверь — Юрию потребовалось не более пяти минут, чтобы полностью её изучить. И большая часть этого времени ушла исключительно на самоотвлечение; психологическую самозащиту человека, пытающегося не дать всплескам ужаса на задворках разума завладеть собой.
Достаточно скоро, однако, он не мог больше подавлять свои мысли. Так что, не имея никакого представления о том, что будущее готовит для него, Юрий плюхнулся в одно из имевшихся в каюте небольших кресел, и постарался по возможности объективно оценить свои перспективы.
Перспективы были… неважные. Нечасто случалось, чтобы офицер ГБ был арестован самой ГБ. Не будет даже фигового листка разбирательства в Народном Суде. Государственная Безопасность не выставляла своё грязное бельё напоказ. Быстрое расследование. Скорый суд. Как правило — скорое приведение приговора в исполнение.
Положительным моментом было то, что хотя за несколько прошедших лет они с адмиралом Чин и коммодором Огилви стали очень близкой командой — именно такие отношения Государственная Безопасность не хотела видеть между офицерами флота и назначенными наблюдать за ними политическими комиссарами ГБ — они всегда делали всё возможное для сохранения формальности на людях.
Ещё один положительный момент состоял в том, что в ответ на осторожное прощупывание со стороны адмирала Эстер МакКвин, они постарались держаться на расстоянии. По правде говоря, они никогда не принадлежали к заговору МакКвин.
С другой стороны…
Отрицательным аспектом была достаточная очевидность того, в какую сторону склонились бы адмирал, Жан-Пьер и Юрий, если бы МакКвин преуспела в своём плане. Ни один из них не испытывал особенного доверия к МакКвин. Но когда альтернативой был Оскар Сен-Жюст, старая поговорка «знакомый дьявол лучше незнакомого», не выдерживала никакой критики. Кто угодно был бы лучше, чем Сен-Жюст.
Он пробовал снова взглянуть на дело со светлой стороны. В конце концов, они на самом деле никогда не отвечали на прощупывание МакКвин хоть чем-нибудь, что могло быть охарактеризовано как «присоединение к заговору» при любом разумном расширении этого термина.
По крайней мере, так Юрий пытался обнадёжить себя. Проблема состояла в том, что он был офицером в ГБ в течение многих лет. Таким образом, он очень хорошо знал, что Сен-Жюстовское определение «разумной характеристики» было… гибким в лучшем случае. Фактом было то, что за прошлый год или около тогосостоялось несколько неофициальных контактов между МакКвин и адмиралом Чин, в которые Огилви и Радамакэр были посвящены. И хотя сообщения, которыми они обменялись, были крайне туманными, если бы о них узнала Государственная Безопасность, то одного простого факта существования этих сообщений было бы достаточно для обвинения.
Если бы ГБ узнала. Юрий попробовал найти некоторое утешение в большой вероятности того, что этого не произойдёт. Послания были всегда устными и передавались одним из курьеров МакКвин. И всегда одним и тем же — женщиной по имени Джессика Хакетт, которая была одним из офицеров штаба МакКвин. Хотя в ГБ превосходно умели выбивать информацию из заключенных, шансы были, по крайней мере, пятьдесят на пятьдесят, что Хакетт оказалась одной из множества офицеров, которые погибли, когда Сен-Жюст уничтожил командный пункт МакКвин спрятанным ядерным зарядом. Даже следователь Государственный Безопасности не мог выжать информацию из радиоактивных развалин.
Однако это было небольшим утешением. Юрий совершенно точно знал, что ГБ будет в ярости после попытки переворота МакКвин. Головы полетят направо и налево — и в большом количестве. Единственная причина, по которой Сен-Жюст пока что проявлял относительную сдержанность, заключалась в том, что критическое состояние войны со Звёздным Королевством обязывало свести разрушение Флота к минимуму. Но, как и со всем остальным, определение понятия «относительная сдержанность» в случае Оскара Сен-Жюста было взято из словаря психопата.
Юрий вздохнул, в тысячный раз задаваясь вопросом, почему революция привела к такому результату. Как давний оппозиционер режиму Законодателей — продержавшего его в течение трех лет в тюрьме Внутренней Безопасности, из которой он был освобождён только после свержения правительства Робом Пьером — он приветствовал новый режим с энтузиазмом.
С энтузиазмом достаточным даже чтобы пойти добровольцем в Государственную Безопасность. Юрий сухо усмехнулся, вспоминая проблемы, с которыми неисправимый диссидент в свои сорок сражался во вновь учреждённой академии ГБ, окружённый другими кадетами, большинство из которых были пламенными молодыми фанатиками вроде Виктора Каша.
Виктор Каша. Какой шедевр. Радамакэр пробовал вообразить, как хоть кто-нибудь из настолько молодых людей мог быть настолько самоуверен, настолько уверен в своей собственной праведности. Настолько, что меньше чем за день Каша преуспел в устрашении флотских офицеров всего оперативного соединения и офицеров двух супердредноутов ГБ.
Был ли сам Юрий когда-либо похож на него? Он так не думал, даже во времена его мятежной юности. Но на самом деле он уже и не мог вспомнить. Долгие годы после переворота Пьера, в течение которых он медленно осознавал ужас и зверства, скрывающееся под обещаниями нового режима, унесли большую часть его идеализма. Вот уже долгое время Юрий просто старался выжить — и, насколько возможно, зарыться в задачах, вставших перед ним в результате назначения в сектор Ла Мартин. Другие, более честолюбивые офицеры ГБ, возможно были бы расстроены таким длительным назначением в место, которое, с точки зрения продвижения карьеры, представляло собой политическое болото. Но Юрий нашёл в Ла Мартине убежище, особенно когда он пришёл к пониманию того, что два флотских офицера, с которыми он работал наиболее близко, были родственными душами. И, понемногу, Ла Мартин начал привлекать и удерживать других офицеров ГБ его типа.
Проклятие, они сделали хорошую работу в Ла Мартине. И в этой деятельности Юрий нашёл удовлетворение. Это был один из путей — возможно единственный путь — на котором он мог спасти остатки того духа, что вел его в молодости. Оценил это Комитет общественного спасения или нет, но они с Чин и Огилви превратили Ла Мартин в источник силы для Республики. Несмотря на своё отдалённое расположение на протяжении нескольких последних лет Ла Мартин стал одним из полудюжины наиболее экономически развитых секторов Народной Республики Хевен.
