— Меня машина не увидит. Вы не расскажете ей ни откуда я, ни чем занимаюсь, ни что вообще существую.
— Тогда поменьше высовывайтесь, — посоветовала я. — Если Геспер увидит ваш аватар, неизбежно спросит, кто им управляет.
— Скажите ему просто, что я ученый. Большего ему знать не надо. И пусть к моему резервуару не приближается.
— Зачем Гесперу ваш резервуар?
— Затем, что если он узнает, кто я, а он наверняка узнает, то постарается меня убить.
Я запустила руку в оконце синтезатора и взялась за рельефную рукоять энергетического пистолета. По весу чувствовалось: свежеизготовленное оружие буквально набито хитроумными приспособлениями. Леваторы позволили мне его поднять, но все равно пистолет был тяжелым, как булыжник. Вообще-то, из такого оружия стреляют в силовых доспехах, чтобы погасить остаточную инерцию, но мне не хотелось встречать гостя, самой похожей на робота.
Я запретила себе нервничать, но едва прогоняла одно опасение, на его месте возникало другое. Представители машинного народа пока не нападали на людей, так что пистолет мог показаться излишней, а потому оскорбительной мерой предосторожности. Но я собиралась освободить пленника, который не только обладал сверхчеловеческой скоростью и силой, но и стараниями Атешги вполне мог обезуметь.
Я искренне надеялась, что пистолет, если придется его использовать, пробьет золотую броню.
— Уверена, что мы поступаем правильно? — спросил Лихнис.
— Нет, ни капли, — проговорила я. — Только освободить Геспера все равно нужно.
Я нажала кнопку и отскочила от вертикального шасси клетки.
Сдерживающее поле ослабевало постепенно — на пол Геспер опускался медленно, как во сне. Вот его ноги коснулись палубы, руки повисли по бокам. Робот стоял, но пару секунд не было ясно, жив ли он или просто балансирует в таком положении. Потом он обратил ко мне золотое лицо и заглянул в глаза.
Восхитительная машина!
Геспер напоминал человека в плотно сидящих доспехах, хотя для человеческого его тело казалось чересчур худым. Аккуратные плоскости и блестящие изгибы черепа. Его лицо сочетало холодную механистичность и болезненную человечность — словно шарж на прекрасного мужчину из древних преданий, отлитый в золоте и хроме. Цвет фасетчатых глаз менялся от опалового до бирюзового в зависимости от направления взгляда. Квадратный подбородок украшала ямка, а скулы, параллельные хромированные дуги, выступали из-под кожи, словно охладительные элементы. По-моему, его нос не имел функциональной нагрузки — лишь уравновешивал пропорции лица. Пухлые золотые губы скрывали щель со сложным хромированным синтезатором речи. Череп был золотым — за исключением двух панелей из цветного стекла над изящными ушами. Каждую панель покрывала тонкая серебристая паутина, за ней калейдоскопом кружились неяркие огоньки.
Торс впечатлял не меньше, чем лицо, ни одна его часть не нарушала эстетическую гармонию. Рельефная грудь, поджарый хромированный живот, стройные бедра, длинные мускулистые конечности. Совершенство нарушала лишь левая рука — ниже локтя она была толще правой, а кисть массивнее, словно Геспер надел металлическую перчатку.
В общем, торжеству гармонии мешало только это. Люди-машины выбирают себе мужскую или женскую внешность, реже — детскую, еще реже — бесполую. Лицо и тело Геспера не оставляли сомнений, что он мужчина. У него даже гениталии имелись, деликатно обозначенные рельефом. Ничего грубого и угрожающего — Геспер был произведением искусства, шедевром, объектом желания и восхищения.
Шедевр, но живой. А еще сильный, быстрый, возможно, умнейший и опаснейший из ступавших на борт «Лентяя».
— Кто вы? — спросил Геспер. Пухлые губы шевелились, хотя лицо до этой минуты напоминало застывшую золотую маску. Какой голос! Мелодичный, как птичья трель, превращенная в человеческую речь. Ничего прекраснее я в жизни не слышала.
— Я Портулак, шаттерлинг Линии Горечавки из Союза Линий, а это Лихнис. — Я показала на своего спутника. — Он шаттерлинг той же Линии. Сейчас вы на его корабле. Постчеловек, называющий себя Атешгой, держал вас в плену. Мы только что договорились о вашем освобождении.
— Шаттерлинги, вы меня боитесь?
— Возможно, — ответила я.
— Не бойтесь. На вашем месте я убрал бы оружие. Интеллект у меня распределен по всему телу, одним выстрелом меня не убить. Ранить, возможно, получится, но прежде отраженная энергия нанесет значительный ущерб кораблю. — Геспер медленно огляделся по сторонам. Голова его поворачивалась с жуткой плавностью пушечной турели. — Вам проще разговаривать на языке Союза? — спросил он, легко переключившись на транс. — Мне это труда не составит.
Мы, шаттерлинги Горечавки, считаем себя непревзойденными знатоками транса. Но Геспер парой предложений разбил мою уверенность.
— Здорово! — шепнул Лихнис. — Как здорово!
— Вы прекрасно говорите на трансе, — похвалила я.
— Прекрасно для машины?
— Нет, для любого, для кого этот язык неродной. Извините, я не хотела вас обидеть.
Геспер взглянул на меня мерцающими опаловыми глазами, потом чуть заметно наклонил голову, и они вспыхнули бирюзовым.
— Шаттерлинг, я не обиделся. Не соблаговолите разъяснить мне ситуацию? Вы упомянули некоего Атешгу. Это имя мне смутно знакомо, но я не представляю, как здесь оказался.
— Вы не помните, как попали в плен?
— Отдельные эпизоды помню, а связать их не могу. Помню, что путешествовал. — Геспер прижал ладонь к груди, металлические пальцы не шевелились. — С моим кораблем что-то случилось. Какая-то техническая неполадка.
— Могу предположить, что произошло дальше. В космотеке корабля вы выяснили, что в этой системе есть торговец кораблями. Атешга заманил вас к себе, а потом решил, что забрать ваш корабль выгоднее, чем ваши деньги.
— С вами произошло то же самое?
— Сперва Атешга не понял, что поймал шаттерлингов Горечавки. Мы объяснили ему: если не отпустит нас, будет иметь дело с нашей Линией.
— Угроза нешуточная, — кивнул Геспер. — А как вы добились моего освобождения?
— Выпустив нас, Атешга лишил себя выбора. Просочись информация, что он держит в плену человека-машину, ему пришлось бы еще солонее.
— В таком случае примите мою благодарность. Очень досадно видеть у вас оружие.
— Я опасалась, что вы дезориентированы.
— Ваши опасения обоснованны. Память я повредил. Не подскажете, какое сегодня число?
— Шесть ноль три три, четыре восемьдесят пять по стандартному времени Крабовой туманности. Вы в спиральном рукаве Щита — Южного Креста в системе Неламбия.
— Атешга продержал меня в плену довольно долго. Последняя запомнившаяся мне дата в человеческом исчислении начиналась с пятерки.
Я посмотрела на клетку. Геспер так и стоял внутри ее, хотя сдерживающее поле уже не действовало.
— Атешга что-то сделал с вашей памятью?
— Я чувствую сбои, которые указывают на сильное электромагнитное излучение. Атешга явно хотел вызвать у меня амнезию, чтобы потом выпустить и не бояться мести. — Геспер взглянул на свою руку, ту, что была больше другой, потом опять на меня. — Простите, шаттерлинги. Мое состояние наверняка сбивает вас с толку. Коль скоро я в вашей власти, могу поинтересоваться, как вы намерены со мной поступить?
— От Атешги мы полетим к системе, где пройдет наш сбор. На последних двух в числе гостей были и люди-машины. Хотите — отвезем вас туда. Если нет, оставайтесь на «Лентяе» сколько пожелаете. — Я сделала паузу, собираясь затронуть деликатную тему. — Конечно, если вы согласитесь посетить сбор, моему положению в Линии это совсем не повредит.
— Это вполне можно устроить. Мы уже улетели от Атешги?
— Кое-что уладим — и улетим. — Я протянула Гесперу руку. — Из клетки можно выйти, если хотите.
На пухлых губах появилась улыбка. Слишком неестественная и театральная, слишком симметричная, чтобы достоверно отразить человеческие эмоции, но это была улыбка.
— Спасибо, шаттерлинг.
— Зови меня Портулак, и давай на «ты», ладно?
— Хорошо, Портулак. — Из клетки Геспер вышел осторожно, будто ожидал, что сдерживающее поле включится снова. Он вытянул руки, повернул их вправо, потом влево, словно восторгаясь ими. Тут же вспомнились охотничья кошка, которая была у меня в Палатиале, и копия «Давида» Микеланджело, висевшая в коридоре нашего старого дома. — Портулак, как здорово двигаться! Словами не передать, до чего отвратительно было в плену у Атешги. Реши я отомстить… — Геспер осекся.
— Геспер, ты решил мстить? — спросил Лихнис.
— Нет, — ответил робот, — месть для биологических существ, а мы решаем вопросы иначе.
Доктор Менинкс не отреагировал, когда его представили Гесперу, хотя бумажное лицо выражало хорошо продуманное недоверие.
