Но вот в чем земляне переплюнули местных на этом этапе своего развития — так это в средствах уничтожения себе подобных. Металлургия у людей была, не шибко развитая, но была. Железо добывалось, ковалось и продавалось. Аборигены, кстати, металл не знали в принципе. Редко-редко можно было встретить что-то типа обломка ножа, которому поклонялись, как святыне. А люди использовали. Но, судя по всему, вещь была чудовищно дорогой, так как железных предметов домашней утвари не было в принципе. И любой предмет, используемый гражданскими, был двойного назначения. Например, топор. Остальное — камень, дерево, кость. Глина, опять же.
Как говорится: вся для фронта, всё для победы. И тут было довольно бедненько. Самым распространенным орудием для лишения жизни ближнего своего было копье. В принципе, как и на Земле. Копья и дротики — основа вооружения. Затем шли топоры, топорики и луки. Далее были ножи и что-то похожее на абордажную саблю. Такую, как показывают в кино и карикатурах. Короткое, широкое полотно, заточенное с одной стороны. Ни мечей, ни простых сабель, ни палашей я не видел. Вполне возможно, это следствие пока неразвитой металлургии.
Не менее весело дела обстояли и с защитным вооружением. Основой защиты был щит. Естественно, без всяких металлических умбонов. Ни о каких кольчугах, ламинарных доспехах, или, тем более, кирасах речи вообще не шло. Тело защищали толстой стеганной, или кожаной одеждой. В лучшем случае с нашитыми костяными пластинами. Железные шлемы на голове — у единиц. И это были лучшие и богатейшие люди общества.
Понаблюдав с орбиты шесть дней за всем этим безобразием, я принял решение спустится на поверхность и взглянуть, так сказать, в упор. Для того, чтобы наработать языковую базу и разобраться в местных реалиях начали таскать людей с разных частей континента под ментоскоп. Что тоже стало проблемой. Самый легко-изымаемый элемент, крестьяне, особой ясности не вносили. И говорили они косноязычно. И представления об окружающем мире у них заканчивался в половине дня пешего хода от своего места жительства. А то и ближе.
Начинающие феодалы и главы поселений в этом плане отличались не очень сильно. Говорили чуть получше, о землях знали чуть подальше, но на этом и всё. Сидел такой клоп, знал, что до речки его земля, а за речкой уже землица такого же соседа феодала. Которого, кстати, надо будет сходить пограбить зимой, когда лёд на реку станет.
Служители культа, на которых я возлагал особые надежды, помня, что именно монахи в средние века являлись основными носителями знаний, тоже особой ясности не внесли. Образ жизни вели оседлый, кроме своих богов и расценок на свои услуги особо ничем и не интересовались. Ну хоть про богов пояснили.
Городов, в земном понимании, где можно было бы выцепить какого-нибудь безумного учёного, еще не было. Максимум — это огороженная частоколом резиденция местного феодала, вокруг которой раскиданы мелкие деревушки в три — пять полуземлянок обеспечивающих его крестьян.
Выход был найден в торговцах, бродячих циркачей, или скоморохах, или как они там называются, и прочих бродягах. С торговцами было больше всего мороки. С настоящими торговцами, а не с крестьянином, отправившемуся в соседнее поселение, чтобы обменять рыбу на условную капусту. Те зубры ходили большими обозами, под отличной охраной. На ночевку предпочитали становится на подворье местного феодала. А если в чистом поле, то оборудовали довольно неплохо защищенный лагерь. Зато овчинка от них стоила выделки. Так что штурмовой бот и широкополосный станер решал проблемы. Затем подъем на орбиту, несколько часов под ментоскопом и назад, наслаждаться внезапной головной болью.
И вот, через семь дней этого труда, когда и информацию обработали, и я составленные базы усвоил, и уже потирал ручки в предвкушении приключения, а Номад потирал манипуляторы геологических дроидов, ибо на восточном континенте его боты засекли под землей какое-то сооружение очень сильно похожее на сооружения Древних, Номад засек второй сигнал «SOS» по гиперсвязи.
После определения пеленга и расстояния сфера, из которой мог быть передан сигнал, довольно сильно съежилась и сейчас в ней было восемьдесят семь звездных систем. Взвесив все «за» и «против», я решил, что планета от нас никуда не денется. И для определения точки до получения третьего пеленга всё равно необходимо менять своё местоположение. Так что собрав всю летающую и ползающую братию рейдер дальней разведки ушел в центр сферы, которую вычислил Номад. Кроме того, и про скорую стабилизацию червоточины, ведущую к Земле, забывать не стоит. Не хотелось бы оставлять планету без защиты. Мы еще и по времени ограничены, учитывая обратную дорогу….
Уже четвертый месяц мы просеиваем звездные системы в обозначенной Номадом сфере пространства. Я их уже практически и не различаю. В основном — непригодные для жилья. Я имею ввиду, без дополнительных защитных средств. Таких, например, как силовой купол. В большинстве из них зону комфорта вычищают газовые гиганты на ближней к звезде орбите. Так называемые «горячие Юпитеры». В остальных — либо безатмосферные куски камня, либо плюющиеся лавой планеты с непригодной для дыхания атмосферой и чудовищным давлением. Хотя, парочку условно пригодных к жизни планет в зоне комфорта обнаружили. Условно — потому что атмосфера все равно не кислородная. Аммиак и сероводород. Возможно, в будущем, через миллиарды лет эти планеты и обзаведутся бактериями, вырабатывающими кислород. Но не в данный момент времени.
— Капитан! Есть сигнал. — обрадовал меня Номад, когда мы находились в очередной системе и я проводил спарринг с дроидом.
Отвлекшись на долю секунды, я тут же получил от дроида подсечку и, потеряв равновесие, крюк в скулу. После чего кубарем покатился по полу. Ибо нех отвлекаться даже на такие важные новости, пока бой не закончен.
— Брэк! — передал я дроиду и торопливо поднялся на ноги спрашивая Номада: — Ну, не томи! Определил координаты?
— Перепроверяются. — ответил Номад.
Странное что-то. До этого Номад довольно уверенно брал пеленг и определял координаты. Хотя бы приблизительно.
— Проверил? И что там? — поторопил я его, вышагивая по коридору.
— Эм, Стас, расчеты показывают, что передатчик находится в межсистемном пространстве. — обрадовал меня Номад.
— Ошибка исключена? — уточнил я.
— Проверил три тысячи восемьсот семнадцать раз. — ответил Номад.
— Хм… — я задумался. В принципе, а почему бы и нет? Ведь прыгали же мы в межсистемное пространство на корветах?
— Давай курс на ближайшую звездную систему к точке. Там решим. — принял решение я.
— Есть, капитан!
Мы обпрыгали восемь ближайших систем, пытаясь дотянуться сенсорами рейдера до точки, где, предположительно, находился передатчик. Увы. Пусть это и рейдер дальней разведки с увеличенными мощностями в области сбора информации, однако, возможности сенсоров небезграничны, а космические расстояния невообразимы. Так что придется рискнуть. Уточнив количество топлива для плазменного двигателя, дал приказ совершить прыжок в великое ничто.
Естественно, никто нас там с оркестром не встречал, так что пришлось потратить еще два дня, прежде, чем был обнаружен первый обломок. Подняв его на борт и «обнюхав» дроидами ремонтного комплекса, Номад так и не смог определить к чему он относится. Станция, корабль или вообще планетарный комплекс, неизвестно как заброшенный в космос. Но то, что это часть сооружения Джоре определил однозначно. Еще через три часа после этого был обнаружен второй обломок. Тут Номад признал в нем корабельную обшивку гражданского судна. Заодно прикинул вектор, по которому следует двигаться. В течении следующих двух дней мы подобрали еще пять кусков обшивки, часть двигателя и одну спасательную капсулу. Пустую, к сожалению. Но по ней хоть можно было определить, что корабль, которому она принадлежала, отстает от рейдера минимум на поколение и попал сюда уже после того, как «Крылья Эльмы» прописался на Фобосе.
— Капитан! По азимуту ноль пять, двенадцать наблюдаю крупное скопление металлов и композитных материалов. Предположительно — корабль, которому принадлежат обломки. Время подлета на плазменном двигателе — около семи часов.
