class="p1">Эндрю пошарил за конторкой, повернул какой-то рычаг, и тотчас в полу перед Джефом открылся люк. Колодец был высотой примерно в два человеческих роста. Из него тянуло замогильным холодом, на дне тихо плескалась вода.
— Помочь или спрыгнешь сам? — спросил Эндрю невозмутимо. — До начала утреннего прилива ещё около часа, так что у тебя есть время для раскаяния в грехах и искренней молитвы.
Джеф шарахнулся к выходу из комнаты, надеясь затеряться в темноте. Келарь догнал его в два прыжка, стремительным движением ухватил за ворот и дёрнул на себя. Джеф пытался вырваться, отбивался, как мог, но этот Эндрю оказался на редкость здоровенным. Он легко выкрутил Джефу руки за спину и поволок свою жертву обратно, к страшной дыре в полу. «Надо было оставаться с ачами», — пронеслось у Джефа в голове.
Он уже всерьёз прикидывал, много ли на дне колодца воды, и каковы шансы не сломать шею при падении, когда в коридоре раздались торопливые шаги. Под ноги легло пятно света от нового фонаря, и встревоженный голос произнёс:
— Эндрю! Прекрати сейчас же!
Как ни странно, Эндрю послушался: железная хватка его лапищ чуть ослабла, неуклонное движение к дыре в полу прервалось.
Джеф обернулся, насколько смог, чтобы увидеть своего спасителя. Внешностью тот походил на служителя церкви гораздо больше, чем дюжий келарь. Это был мужчина лет пятидесяти, в чёрной рясе, полноватый, с благообразной бородкой и тонким, выразительным лицом. За спиной его сверкал белозубой улыбкой Марио.
— Что за богомерзкие выходки! — продолжил незнакомец взволнованно и живо. — Немедленно отпусти этого несчастного!
Джеф почувствовал, что руки его свободны, и поспешил отодвинуться как можно дальше от дырки в полу. А заодно и от жуткого келаря. Теплая рука священника легла ему на плечо.
— Идём, Джеффри. Всевышний милостив, никто здесь не причинит тебе зла.
Возвращение наверх получилось почти приятным. Марио освещал путь. Отец Илия шёл за ним чинно и неторопливо. По пути он говорил Джефу уверенным, но в то же время спокойным и очень мягким тоном:
— Эндрю поступил жестоко. Судьбоносные решения не следует принимать в страхе, шатаясь от усталости. Сегодня я прошу тебя быть гостем гондолинской общины, а завтра, на свежую голову и с благословением Всевышнего, мы снова побеседуем о твоём трудовом контракте.
Джеф встрепенулся, сообразив, что его сейчас уговаривают, как капризного малыша: «Не хочешь лечить зубы? Ну хорошо, не пойдём. Сначала съедим конфетку и покатаемся на качелях, а потом — к зубному».
— Значит, Эндрю всё-таки прав, и выбора у меня нет?
Отец Илия ответил ласково:
— Выбор есть всегда, и всё же, совершая его, стоит прислушаться к гласу разума. Пятнадцать миллионов кредитов — очень большая сумма. Я бы рад простить тебе долг, однако я — всего лишь скромный настоятель Гондолина. Подобные случаи должны разбираться патриархом колонии. Раз в полугодие он посещает каждую из общин на планете, но сроки его визита заранее не определены. Раз тебе всё равно предстоит дожидаться его здесь, почему бы не делать это в чине трудника, а не туриста? Даже в случае отрицательного решения патриарха твой долг не вырастет за время ожидания, но даже будет частично погашен.
— Мне кажется, дело пойдёт гораздо быстрее, если я вернусь на Тулиану. Свяжитесь с моим работодателем. Думаю, он согласится внести за меня залог, и тогда, работая на своём постоянном месте, я смогу погасить долг всего за десять лет.
«Главное — вырваться отсюда, — думал Джеф, искренне надеясь, что ни одна «лишняя» мысль не отразилась на его лице. — Вселенная велика, в ней есть куча мест, куда ручонки ЕГЦ не дотянутся».
Отец Илия посмотрел на него с мягкой укоризной и терпеливо объяснил:
— Ты неверно оцениваешь ситуацию, Джеффри. За пределами Парадиза ты официально мертв. Погиб в результате несчастного случая. Кстати, твоя жена получила страховую выплату, так что при возвращении в мир тебе придётся возвращать деньги ещё и страховой компании. Однако не стоит переживать об этом. Гондолин — не самое плохое место во вселенной. У жизни на Парадизе, конечно, есть особенности. Например, значительная часть труда делается вручную и в тёмное время суток, быт приближен к древнему, действует запрет на использование электроприборов, проживание мужчин и женщин строго раздельное. Кроме того, и трудники, и поселенцы обязаны посещать утренние службы и завершать день молитвенным правилом. Но пусть тебя это не пугает. Многие благодаря практике трудничества находят путь к вере и достойное применение своим талантам.
— Как Марио? — грустно усмехнулся Джеф.
— Например. Многие умения могут оказаться полезными общине. Из рассказа Марио я понял, что ты собирал сведения о жизни ачей. Если в твоих записях найдётся нечто ценное, патриарх учтёт это, и возможно, уменьшит сумму долга.
«Вот черт, — подумал Джеф. — Этот Марио, похоже, не только летать на дельтаплане умеет. Пять минут безобидного трёпа — и он узнал обо мне куда больше, чем я о нём. А потом донёс информацию до своего начальства. Надо быть при нём осторожнее и поменьше болтать языком».
Между тем воздух в галерее стал заметно свежее, изредка начали попадаться узкие окошки в стенах. Сквозь них в коридоры Гондолина уже просачивался бледный свет нарождающегося утра.
— Ну вот и всё, — сказал отец Илия, остановившись у поворота в очередную боковую галерею. — Это жилой корпус для трудников. Ступай с Марио, Джеффри, он покажет тебе свободную койку. На утренней службе нынче тебя не жду: отдохни, выспись, как следует. К вечеру я пришлю за тобой. Мы сможем спокойно обсудить создавшуюся ситуацию и найти из неё достойный выход. Кстати, сдай мне видеокамеру и коммуникатор.
Несмотря на ранний час и отсутствие электричества, в общаге трудников уже во всю бурлила жизнь. Хлопали двери, звучали обрывки разговоров, какой-то полуодетый народ шастал по коридору с вёдрами и без… Многие подходили поздороваться, обменивались непонятными шутками с Марио, кидали на Джефа любопытные взгляды. После бессонной ночи всё это вызывало лишь зелёную тоску и желание завалиться в какую-нибудь
