В хижине было тесно, но не темно. Горели две лампы — на аккумуляторах, как Майкл Карл узнал позже. Они освещали несколько карт на столе, крупные ломти хлеба, бутылку кислого горского вина и грязную тарелку с обгрызенной ножкой цыпленка. Человек средних лет с аккуратно причесанными волосами и навощенными усами с отсутствующим видом жевал хлеб, слушая, как молодой человек с толстыми губами и в слишком тесном воротничке монотонно читает какой–то длинный список. Сидевший сразу поднял голову, и Майкл Карл понял, что он очень рад случившейся помехе.
— В чем дело, Урич? — спросил он, когда сопровождавший Майкла Карла молодой человек отдал честь.
— Посыльный, полковник Хауптан.
— От кого? — полковник наклонился вперед и удивленно посмотрел на Майкла Карла.
— От герцога Иоганна, — ответил юноша. Хотя послал его Лукранц, но герцог Иоганн явно стоит во главе королевской партии.
— В чем дело?
— Боюсь, — почтительно проговорил Майкл Карл, — что не смогу ответить на вопрос. Я должен доставить сообщение лично мистеру Эриксону.
Полковник Хауптан нахмурился.
— Что это значит? Никакого мистера Эриксона у нас нет.
Майкл Карл выругал себя. Весьма вероятно, что Эриксон посещает королевские силы под каким–то другим именем.
Он начал снова:
— Мое сообщение адресовано американцу, который ведет переговоры с Оборотнем.
Полковник медленно встал. Теперь все внимательно смотрели на Майкла Карла.
— В лагере нет никакого американца, — сказал наконец полковник.
Проводник резко бросил:
— Он говорит, что принадлежит к желтым розам, но использовал сигнал черных плащей. Что…
Полковник кивнул.
— Боюсь, мой друг, вам многое придется объяснить.
— Но ведь Эриксон должен быть здесь. Вернее, там, где Оборотень. Он оставил указания, что если произойдет что–то важное, мы должны связаться с ним при помощи пароля желтых роз.
— Повторяю: у нас нет и никогда не было никакого Эриксона.
— Может, он называет себя как–то по–другому, но он здесь, если с утра с ним ничего не случилось.
— А вы кто?
Не подумав, Майкл Карл ответил правду:
— Майкл Карл.
Полковник снова сел.
— Это ложь, — он снова взялся за хлеб и откусил кусочек.
— Знаете ли, — с достоинством объявил Майкл Карл, — я не привык к тому, чтобы меня называли лжецом, — он постарался казаться как можно более высоким. — Я хочу видеть Оборотня. Пошлите за ним.
Полковник выглядел шокированным.
— Возьмите этого… этого…
— Молодого нахала, — подсказал ему юноша.
— Молодого нахала, — послушно повторил ошеломленный полковник, — и держите под стражей до прихода его величества.
Майкл Карл насмешливо поклонился.
— Большое спасибо. Надеюсь, моя камера будет удобной. Вероятно, стул мне не понадобится; наверное, после этой поездки я несколько месяцев не смогу сидеть. Но ужин я заслужил. Ведь я пытался ради вас спасти ваше королевство. Сообщите его величеству, что я должен немедленно увидеться с ним, но мне все же кажется, что вы должны вызвать Оборотня.
Оставив полковника переваривать весь этот вздор, Майкл Карл вслед за своим провожатым прошел в соседнюю, гораздо меньшую хижину. Один ящик служил в ней стулом, другой — столом, но лучше всего выглядела брезентовая койка.
— Беру себе это, — Майкл Карл сел на койку. — И послушайте, я не собираюсь разыгрывать Отчаянного Парня, так что вполне можете не тратить силы на охрану. Скажите только, когда принесут ужин? Кстати, я не люблю хлеб с водой. Можете передать это полковнику.
Он зарылся головой в подушку и закрыл глаза. Проводник смотрел на него с раскрытым ртом, потом неуверенно сел на ящик.
Майкл Карл немного передвинулся, чтобы ему стал виден верх другого, большего ящика, служившего столом. На нем лежало что–то странно знакомое. Точно, голубой переплет книги Киплинга, сокровища, которое отобрал у него Оборотень вместе с плащом во время их первой и последней встречи! Значит, Оборотень все–таки здесь. Вот будет интересно, если он действительно окажется королем и двоюродным братом Майкла Карла.
Кто–то недавно читал книгу, между страницами торчала розовая закладка. Заинтересованный, позабыв о своем тюремщике, юноша сел на койке, чтобы лучше видеть. Закладкой оказался плетеный шелковый шнурок с небольшим резным шариком слоновой кости на конце. Майкл Карл негромко присвистнул: он вспомнил, где уже видел такой шарик.
Такой ему однажды показывал американец, сказав, что это бусинка из тибетских четок. Эриксон ещё говорил, что никогда с ней не расстается, что это его счастливый талисман. Итак, он в хижине Эриксона, и полковник его знает.
Майкл Карл снова лег. Он в безопасности, но то, что он ещё не сообщил свою новость, беспокоило его. Охранник по–прежнему сидел на неудобном ящике.
— А когда вернется владелец этой хижины? — обратился к нему пленник.
Охранник неуверенно посмотрел на него.
— Это моя хижина, — ответил он.
— Да ну? — ехидно спросил Майкл Карл. — Тогда что делает здесь эта книга? — он указал на книгу Киплинга.
— Ее оставил сегодня утром его величество, — с гордостью ответил стражник.
— Ну–ну. Кстати, она принадлежит мне, — и, прежде чем охранник смог помешать, юноша встал и протянул руку к книге.
Да, он не ошибся, это была его книга, а закладка в ней принадлежит Эриксону. Майкл Карл раскрыл книгу на страницах, где вел свой неформальный дневник. Кто–то читал его записи, рядом виднелись пометки, сделанные аккуратными печатными буквами.
Против описания столовых манер генерала стояло: «Очень верно; мне как–то пришлось сидеть с ним за столом на маневрах». Но больше Майкл Карл прочесть ничего не успел, книгу у него выхватили из рук. Он поднял голову и увидел сердитый взгляд стражника.
— Как вы смеете? — тихим голосом спросил молодой офицер.
— Простите, — ответил юноша, — но ведь это все–таки моя книга.
Стражник не ответил, он вернулся на ящик, держа книгу в руках.
Глава одиннадцатая. Майкл Карл впервые встречается с королем
— Он здесь, ваше величество, — сквозь сон услышал Майкл Карл. Итак, король наконец–то здесь, но открыть глаза и увидеть своего двоюродного брата — для этого потребовались слишком большие усилия.
— Ленивый щенок! — кто–то тряс юношу за плечо. Он открыл глаза и увидел улыбающегося Эриксона.
— Нашлись наконец, — жалобно проворчал Майкл Карл. — Оставили меня на милость этих головорезов. Надо было сразу встретиться со мной.
