– Извините, – тихо начинает Кир. – Я их только посмотреть взял, не хотел ничего портить…
– Да вроде и не испортил, – пожимаю плечами. – Это же новые книги, крепкие, ну подумаешь, на ковре повалялись. Куда ты так рванул-то?
Ребенок втягивает голову в плечи.
– Я не знал, можно ли их брать…
– То, что нельзя брать, – усмехаюсь, – лежит в сейфе под замком. А тут в гостиной всякие люди ходят, и ничего секретного нет. – Усаживаюсь на диван и тянусь к телефону. – Ты завтракал?
– Нет, я только, гм, картинки рассматривал.
Я заказываю с кухни йогуртов и фруктов, потом замечаю подозрительный взгляд Кира и поясняю:
– Сегодня тебе уже можно сладкое, наказание кончилось. И дай-ка мне стакан с водой, я тебе сделаю витамины.
Кир послушно подносит мне стакан и наблюдает, как в нем растворяется шипучая таблетка. Какой-то он чересчур послушный – не ленится, не скандалит. Если учесть начало наших отношений, я ожидала больше проявлений характера. А он только молчит, смотрит в сторону и отвечает в минималистском стиле.
– Ну и как картинки? – спрашиваю, чтобы заполнить паузу.
Он бросает на меня еще один подозрительный взгляд, как будто знает, что я застала его на месте преступления, но почему-то не зову полицию.
– Нормально.
Вот об этом я и говорю.
– Мне особенно нравятся в книжке про Атвэя-охотника, – говорю. – Гляди.
Выуживаю из стопки пластиковое издание и протягиваю Киру. Там действительно потрясающие пейзажные миниатюры, изображения животных и национальные костюмы разных областей Муданга.
Кир предельно аккуратно перелистывает пластиковые странички, отделанные под старину. Потом он замирает, засмотревшись на страницу. Я вытягиваю шею заглянуть, что там изображено, но Кир вздрагивает и тут же перекидывает полкнижки.
– Там что-то неприличное? – поднимаю бровь.
– Нет, – пожимает плечами он. Поднимает на меня взгляд и тут же отводит.
– Чего ты от меня шарахаешься? – спрашиваю.
– Ничего. Я не шарахаюсь, – быстро отвечает ребенок.
Кого-то он мне напоминает… Ах да.
– Оттого, что у меня глаза синие, что ли? – предполагаю. – На моей планете такое бывает. Я не имею никакого отношения к тете Грозе.
– Это детские выдумки! – возмущенно фыркает Кир. – Никакой тети Грозы не бывает!
Я с пониманием улыбаюсь, и ребенок, видимо, решает, что лучше сознаться, чем прослыть трусом, верящим в сказки:
– Вы вчера сказали не читать, а я читал, потому и хотел спрятаться.
Я глубоко вздыхаю.
– Никто тебе не запрещал читать, – говорю. – Я просто сказала, что это не обязательно. Тебе надо было отдохнуть. Но если хочешь – читай, пожалуйста, мне не жалко.
Ребенок смотрит на меня выжидательно, не последует ли каких-нибудь ограничений, потом кивает. Тут приносят завтрак, и Кир аккуратно сдвигает все книги на дальний край столика, чтобы на них что-нибудь не пролить. И только после этого уплетает полтора кило йогуртов.
Просыпается Алэк, мы идем на прогулку, потом немного возимся в манеже. Тирбиш приносит свежеподаренные подданными игрушки, я отправляюсь их дезинфицировать. Кир сидит в гостиной над книгами.
Мы с Тирбишем играем с Алэком, потом приходит черед кормления, потом снова спать. Тирбиш сегодня укладывает мелкого без проблем и предлагает Киру заняться чем-нибудь поинтереснее, но то отказывается и продолжает читать.
– Ты не обалдел еще? – интересуюсь.
Он мотает головой, не отрывая взгляда от страницы, и дальше игнорирует происходящее вокруг.
В такой диспозиции и застает нас Азамат.
– О, Кир, читаешь? Молодец, парень! Ну как, получается?
Ребенок аж подскакивает от неожиданности – видимо, не заметил, как Азамат вошел.
– Э, да, – отвечает он, вытягиваясь по струнке.
– Отлично! Ну-ка давай, почитай мне вслух.
И Кир читает.
Мои надежды не бросать Алэка в ближайшие несколько месяцев рушатся с треском на следующий же день. Прибегает взмыленный Урик и требует моего присутствия на Совете Старейшин, где приезжий целитель докладывает об эпидемии загадочной болезни в одной из деревень между Ахмадхотом и Имн-Билчем. Там же, на Совете, уже сидят Янка с Оривой и еще двое земных врачей и безуспешно пытаются добиться от целителя подробного описания симптомов. Надо сказать, мне это тоже не очень-то удается, потому что, как только уважаемый лекарь осознал, что перед ним, во-первых, эпидемия, во-вторых, неизвестно чего, он тут же смотал удочки и рванул в столицу за помощью. Если учесть, что ни защитного костюма, ни оборудования для работы с неизвестной инфекцией у него нет, может, и правильно сделал. В любом случае ясно, что мне надо срочно ехать туда: мужики пока плохо говорят по-муданжски, а Янку местные не воспримут как авторитет, она ведь женщина. Меня, по крайней мере, будут слушаться.
Азамата я решаю не нервировать, а то он очень переживает, когда я работаю с заразными больными. Естественно, я принимаю все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, но ему все мало. Да и вообще, официально я по-прежнему в декрете, так что хорошо бы мне вернуться к ночи. Втроем да с ассистентами из местных ребят должны справиться с небольшой деревней, если эта деревня будет делать как велено.
В общем, вылетаем мы на двух унгуцах: я на Азаматовом, остальные – на казенном с пилотами. Деревенька стоит на берегу небольшой речки, впадающей в Билчмирн, самую широкую муданжскую реку. Мы все заранее запаковались практически в скафандры, хотя лететь тут полдня. На мне лично круглый, прозрачный со всех сторон шлем, чтобы было видно отличительные признаки Хотон-хон. У ребят шлемы мягкие; они более функциональны, но непрозрачные. Имн-билчевского целителя тоже упаковали и привезли, чтобы хоть посмотрел, как работают земные специалисты. Он не в восторге, но против Совета Старейшин не попрешь. На мозговыносящие объяснения с местными Старейшинами уходит непозволительно много времени, даже несмотря на то, что меня сразу узнали, а Асундул лично звонил местным и предупреждал о делегации. Еще дольше мы отбиваемся от предложений немедленно отобедать. Я в очередной раз поражаюсь, как эти люди вообще прожили тут столько веков и не вымерли.
Впрочем, как выясняется всего через час собственно работы с больными, дело не в инфекции, а в отравлении. Взяв стандартные пробы, мы обнаруживаем, что в речной воде, которую, естественно, пьет вся деревня, концентрация меди и цинка превышает допустимую норму. После допросов с пристрастием становится ясно, что выше по течению реки находятся рудники. Раньше там джингоши ковырялись понемногу, а теперь, когда джингошей не стало, свои обрадовались и во всю муданжскую богатырскую силушку принялись рыть. И дорылись до реки, так что часть вод теперь промывает эти самые рудники. К счастью, грунтовые воды сюда поступают с другой стороны, так что вода в колодцах чистая. Мы с радостью вылезаем из скафандров, тем более что тут довольно жарко, юг все-таки. Я толкаю с локальной возвышенности по возможности доходчивую речь о том, что в ближайшее время воду можно брать только из колодцев, пока господа инженеры не решат проблему с рудником, а теми, кто уже захворал, займутся мои коллеги, вот, знакомьтесь, не обижайте, и нет, есть вашу еду они не будут.
