— И что… она выберет?
— Надеюсь, самоубийство, — искренне сказала Надина. Во всем этом правосудии, похоже, работает множественный стандарт. Теперь, когда трепет погони прошел, Майлз почувствовал тошнотворный перелом по отношению к хаосу убийства.
«И ради этого я рисковал жизнью?»
— А что… с хаутом Райан? И со мной?
Взгляд Флетчира Джияджи стали холодным и далеким — отстраненным на световые годы.
— Это… проблема, над которой я теперь поразмышляю в уединении.
Император вызвал обратно Бенина, чтобы тот увел Майлза, после того как они коротко шепотом посовещались. Увел куда? Домой, в посольство, или вниз головой в ближайшую подземную темницу? Есть в Небесном Саду подземные темницы?
Оказалось домой, ибо Бенин вернул Майлза в компанию Форриди и Айвена и отвел их до Западных Врат, где их уже ожидала машина Барраярского посольства. Они задержались, и гем-полковник обратился к Форриди:
— Мы не можем контролировать то, что попадает в ваши официальные донесения. Но мой Небесный Повелитель… — Бенин помолчал, подбирая подходящий деликатный термин, — надеется , что ничего из того, что вы видели и слышали, не станет достоянием светских сплетен.
— Это, я полагаю, я могу пообещать, — искренне сказал Форриди.
Бенин удовлетворенно кивнул:
— Пожалуйста, могу я попросить вас дать мне слово от ваших имен на этот счет?
Похоже, он готовил свое домашнее задание о барраярских обычаях. Три барраярца честно покорно принесли персональные клятвы, и Бенин отпустил их во тьму ночного воздуха. До рассвета оставалось около двух часов, решил Майлз
В посольском аэрокаре было благословенно темно. Майлз устроился в углу, мечтая о таланте Айвена казаться невидимкой, но сильнее всего ему хотелось, чтобы они могли бросить завтрашние церемонии и немедленно улететь домой. Нет. Раз уж он зашел так далеко, то и досмотреть все до горького конца тоже сможет.
Форриди уже исчерпал все свои эмоции и молчал. Он лишь однажды холодным тоном заговорил с Майлзом:
— Что, вам казалось , вы делаете, Форкосиган?
— Я остановил распад Цетагандийской империи на восемь агрессивно растущих частей. Я вызвал крушение планов развязать войну с Барраяром некоторых из них. Я пережил попытку покушения и помог изловить трех высокопоставленных изменников. Естественно, не наших изменников, но все же. О, и еще я раскрыл убийство. Надеюсь, для одной поездки этого достаточно.
В течение мгновения Форриди боролся с собой, потом беспомощно смирился:
— Так вы специальный агент или нет?
В список тех, кому положено знать… Форриди не входил. Однако, не в этом смысле. Майлз в душе вздохнул.
— Ну, если и нет… Я добился успеха как спецагент, разве нет?
Айвен дернулся. Форриди без дальнейших комментариев откинулся на спинку, излучая раздражение. Майлз мрачно улыбнулся в темноте.
Майлз очнулся от запоздалой, тяжелой дремы и обнаружил, что Айвен осторожно трясет его за плечо.
Он опять закрыл глаза, защищаясь от тусклой освещенности своих апартаментов и своего кузена:
— Проваливай!.. — Он попытался натянуть одеяло обратно поверх головы.
Айвен возобновил свои усилия более энергично.
— Теперь-то я знаю, что это было задание, — заметил он. — У тебя твоя обычная после заданий хандра.
— Я не хандрю. Я устал.
— Знаешь, вид у тебя ужасный. Тот головорез своим электрошокером оставил тебе с одной стороны физиономии здоровенный синяк. Расплылся до самого глаза. Видать за сотню метров. Тебе стоит подняться и глянуть в зеркало.
— Ненавижу бодрых по утрам людей. Сколько времени? Ты почему на ногах? Зачем ты здесь? — Майлз не удержал захват постельных принадлежностей, когда Айвен безжалостно вытянул их у него из рук.
— Гем-полковник Бенин едет сюда, чтобы тебя забрать. На имперском ленд-крейсере в полквартала длиной. Цетагандийцы хотят, чтобы ты бы церемонии кремации за час до начала.
— Что? Зачем? Он же не может арестовать меня здесь — дипломатический иммунитет. Покушение? Казнь? Для этого уже несколько поздновато, разве нет?
— Посол Форобьев тоже хотел бы знать. Он послал меня немедленно тебя растолкать, насколько это возможно. — Айвен подталкивал Майлза в сторону ванной. — Начинай снимать щетину, я принес твой мундир и сапоги из посольской прачечной. В любом случае, если цетагандийцы хотят тебя убрать, едва ли они станут делать это здесь. Они бы впрыснули тебе под кожу что-нибудь неприметное, что шесть месяцев не станет себя проявлять, а потом свалит тебя таинственным и необъяснимым образом на месте.
— Какая обнадеживающая мысль. — Майлз потер затылок, тайком ощупывая его в поисках шишек. — Готов поспорить, в Звездных Яслях какое-то страшно смертельное заболевание. Но я клянусь, их я не оскорблял!
Смирившись, Майлз позволил Айвену изображать из себя денщика, в «режиме ускоренного просмотра», если можно так сказать. Но он простил своему кузену все грехи — прошлые, настоящие и будущие — за кружку кофе, которую Айвен сунул ему в руку. Он глотнул из чашки и уставился в зеркало на свое лицо над не застегнутым черным кителем. Ушиб от удара электрошокером поперек его левой щеки действительно отличался впечатляющей полихромией и был увенчан иссиня-черным кругом под глазом. Последствия двух других ударов были не такими страшными, поскольку одежда обеспечила ему хоть какую-то защиту. Он по-прежнему предпочел бы провести весь день постели. В своей каюте на борту скачкового корабля дальнего следования Имперской безопасности, направляющегося домой так быстро, как только позволяют законы физики.
Когда они прибыли в вестибюль посольства, то обнаружили не Бенина, но Миа Маз в ее строгом траурном черно-белом платье. Прошлой ночью, когда они втащились в посольство — точнее этим утром — она была в компании Форобьева и вряд ли смогла выспаться лучше, чем Майлз. Однако вид у нее был необыкновенно свежий, даже бодрый. Она улыбнулась Майлзу и Айвену. Айвен улыбнулся в ответ.
Майлз покосился.
— Форобьева пока нет?
— Он спустится, как только оденется, — заверила его Маз.
— Вы… едете со мной? — с надеждой спросил Майлз. — О… нет. Полагаю, вы должны быть с вашей собственной делегацией. Это ведь большой финал и все такое…
— Я буду сопровождать посла Форобьева. — Улыбка Маз расплылась, и она, как бурундучок, обнажила зубки, на щеках появились ямочки. — Постоянно. Сегодня ночью он сделал мне предложение. Полагаю, это было следствием его общей взволнованности. В приступе мимолетного помешательства я сказала «да».
