Тераи прислонился к колонне рядом с ней.
— Не знаю, что делать! Я с ума схожу от беспокойства. Разумеется, для вас Лаэле всего лишь туземка, Даже не человек. Но для меня, после смерти моих родителей, она воплотила в себе всю нежность, всю любовь! У меня есть только она да Лео. Игрищев… Игрищев, наверное, тоже погиб, иначе бы он ответил на мой вызов. А Лео остался в селении ихамбэ.
— Может быть, ваш компаньон просто отсутствовал, когда вы его вызывали?
— Нет, это невозможно. Где бы он ни был, ему передали бы мое послание. Наверное, его убили. Сейчас решается все, а я не готов к большой игре… Что случилось, Керон?
— Господин, у ворот солдаты.
Стелла последовала за Тераи, но он этого, казалось, не заметил. Ворота в парк были полуоткрыты, снаружи освещенный красным пламенем факелов ожидал Офти-Тика во главе десятка солдат. Его присутствие, видимо, успокоило Тераи. Разговор их был короток. Капитан отсалютовал мечом и подал Тераи пергаментный свиток. Тот развернул его, приблизился к факелу и быстро прочел. Ни одна черточка его лица не дрогнула.
— Плохие новости? — спросила Стелла.
— Хм, повеление императора. Ихамбэ должны покинуть город завтра на заре. Меня он не осмелился выставить. Я бы повиновался ему с радостью, чтобы выбраться из этой ловушки, в которую так глупо попался, но за стенами города нас окружат и перебьют. Если бы я догадался взять с собой Лео! Я бы отправил с ним послание Оэми, и через десять дней армия всех племен ихамбэ была бы под стенами Кинтана. И тогда бы мы поговорили! А сейчас я могу лишь ответить отказом, то есть объявить войну всей империи Кено. Хоть бы Лаэле вернулась, тогда бы и это меня не страшило!
Он вернулся к офицеру, сказал ему несколько слов по-кеноитски. Тика отрицательно покачал головой и с силой швырнул свой короткий дротик, который вонзился, дрожа, в ворота. Затем он отдал приказ и быстро ушел во главе своих солдат.
Едва они скрылись за поворотом улицы, Тераи вырвал дротик и внимательно его осмотрел.
— Так я и думал! Официально такой жест означает: отныне мы можем встретиться лишь с оружием в руках. Но смотрите!
Своим ножом он разрезал бечевку, накрученную плотной спиралью на древко в месте захвата. Под бечевкой оказался листок бумаги с кеноитскими письменами, похожими на птичьи следы. Тераи нетерпеливо пробежал их и до крови закусил губу.
— Сведения о Лаэле. Самые худшие. Ее схватили жрецы Беельбы и завтра принесут в жертву богине вместе с другими шестью молодыми женщинами. Это будет утром в двойном красном храме на плацдарме. Сейчас она заперта в подземельях храма.
— Боже мой! Неужели для нее ничего нельзя сделать?
— Можно! Во всяком случае, я попытаюсь. До рассвета у нас еще есть несколько часов.
* * *
Тераи в последний раз проверил, надежно ли подвешены гранаты к поясу, удобно ли прилажены пистолеты, внимательно осмотрел карабин.
— Ну вот. Здесь я вам все показал. Если я не вернусь, принимайте командование. Постарайтесь еще раз связаться с Порт-Металлом. Скажите им, что дочь Гендерсона в опасности. Если это не заставит их поспешить, я уже не знаю, на что надеяться. Но главное — не выходите из дому!
Эта фраза напомнила Стелле о полученном ею предупреждении, и внезапно она решилась.
— Подождите! Я должна вам что-то сказать.
Она быстро рассказала о сцене во дворце и записке с тайной опознавательной подписью. Тераи нахмурился.
— Могли бы сообщить об этом и раньше! Впрочем, это ничего бы не изменило. До свидания, мисс Гендерсон!
— До свидания, Тераи, желаю вам удачи!
Он повернулся и во главе пятнадцати кеноитов и ихамбэ исчез в глубине парка, где они должны были перебраться через стену. Стелла одна поднялась на террасу. Все было погружено в темноту, но она слышала на улице шаги солдат, патрулировавших по трое, и глухой гул, поднимавшийся со стороны нижнего города, — гул приближающейся толпы.
Стелла выжидала. Тену-Шика не отходила от нее ни на шаг.
— Думаешь, он сумеет ее освободить? — спросила Стелла.
— Господин может все! И он будет не одинок. Многие отвергают человеческие жертвоприношения, госпожа. Тика — я хотела сказать, капитан Офти-Тика — говорил мне, что большая часть армии ненавидит жрецов Беельбы.
— Ты сообщила об этом господину Лапраду?
— Конечно! Мой долг — передавать ему все, что может его касаться.
— Ты любишь своего господина, Шика?
— Он не просто господин, он Повелитель! Все склоняются перед ним, когда он этого хочет. Но он добрый. За него любой из нас отдаст жизнь, если нужно.
Небо на востоке уже светлело. С холма докатились глухая барабанная дробь, затем рев труб. Протяжный вопль бесчисленной толпы фанатиков раздался на плацу, и Стелла поняла, что они приветствуют появление жрецов, а может быть, и жертв.
Затем все стихло. Даже печальный гул бронзового гонга, доносившийся из храма Клона в нижнем городе, где всю ночь продолжались очистительные моленья, казалось, лишь усугублял эту зловещую тишину.
Внезапно Стелла насторожилась. Что это — выстрел? За ним последовали другие, целые очереди, прерываемые сухими взрывами гранат, затем все на миг заглушил дикий рев толпы, в котором смешались ярость и ужас. Она бросилась к восточной части террасы, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Но дом стоял у самого подножия холма, и Стелла видела отсюда только верхнюю площадку храма. Черные фигурки, еле различимые в бинокль, беспорядочно метались по ней. Теперь выстрелы трещали беспрерывно. Вместе с Тераи ушли десять кеноитов, обученных стрельбе из автоматов, и она содрогнулась при мысли о том, сколько жертв этот град пуль вырывал из густой толпы. Новая серия взрывов, затем над ревом толпы взвился далекий боевой клич Тераи.
— Йох — йох — хооо!
Поток людей стремглав катился по улице с вершины холма. Иногда она различала отдельные фигуры, потом они снова исчезали за вершинами деревьев. Стрельба усиливалась, приближалась.
— Господин! — крикнула Шика.
Стелла тоже увидела на миг высокий мощный силуэт Тераи: он приостановился, чтобы скосить первые ряды преследователей. Затем деревья снова скрыли его.
— Шика, переводи! Десять человек на вылазку, навстречу господину! Всем остальным — на стены, на свои посты.
Она вставила ленту в пулемет.
— Прраааа!
Очередь хлестнула совсем близко. Из глубины парка доносился шум схватки. Вооруженный кеноит, задыхаясь, взбежал по лестнице на террасу, что-то крикнул и снова исчез.
— Господин ранен, — перевела Шика.
