верхней частью надстройки звездного разрушителя.
Небольшой разворот, отыграть сдвоенными ионными двигателями…
Необходимую ему часть надстройки он нашел очень и очень быстро. Главный недостаток современной республиканской военщины заключается в том, что они или не понимают или не хотят понять, что свою собственную технику имперцы знают назубок. Поэтому вот сейчас висеть в паре метров от главного иллюминатора боевой рубки звездного разрушителя для лейтенанта Креба не представляет большого труда. Долго, конечно, он проделывать этот фокус не сможет из-за поврежденного иллюминатора, но противнику хватит.
Удерживая машину так, чтобы ее было хорошо видно всем, кто находится в рубке, лейтенант взглянул на наручных хронометр. Десяти секунд же будет достаточно?
Судя по тому, в какой панике бросилась вахта в сторону эвакуационных выходов — вполне.
Лейтенант, используя систему приближения, буквально мог видеть лицо генерала Соло, с которого пропала его холеная надменность. Он открывал рот, отдавая приказы об эвакуации, но к его чести явно не пытался покинуть мостик одним из первых. Но и не остался на центральном помосте, как мужчина с планкой капитана на груди. Командир разрушителя.
Мужчина неторопливо опустился на кресло, вынул из кармана деревянную трубку, которую виртуозно раскурил, выдав облако дыма.
Курение на борту космического корабля строго запрещено имперскими протоколами безопасности. Но это не значило, что лейтенант Креб не собирался уважать последнюю волю этого человека.
Имперский пилот знает что такое понятие чести.
Кем бы ни был при жизни этот командир, чтобы не привело его под знамена Новой Республики, он не побежал, когда стало понятно что сейчас произойдет. Он знает что будет потом. И он выбрал смерть позору плена.
Лейтенант Креб уважал этот выбор. Если с ним произойдет подобная ситуация, он сделает все, чтобы не сдаться живым. Плен — это позор.
Уйти из жизни, когда твой корабль еще не захвачен врагом и твое имя не будет облито грязью — это шаг, на который не каждый сможет решиться.
Капитан звездного разрушителя Новой Республики смотрел неотрывно на тонированную транспаристаль кокпита TIE-перехватчика. Лейтенант Креб едва заметно качнул машину в знак признания доблести и уважения к противнику.
Немолодой командир боевого корабля по-имперски отсалютовал ему, продемонстрировав собственное отношение к действиям пилота. И его совершенно не волновал тот факт, что за его спиной творится вакханалия и паника собственного экипажа. Он лишь поморщился в знак своего разочарования их поведением.
Они поняли друг друга.
Лейтенант Креб слегка сместил свой перехватчик так, чтобы выполнить высшее милосердие для вражеского командира, которого он зауважал.
А затем нажал на гашетку, первым же выстрелом испаряя вражеского командира и даруя ему быструю смерть.
К остальным республиканцам на мостике корабля он не был столь же благожелательным.
Они не заслуживают уважения. У них нет чести.
Глава 11. Хоногорианская бойня. Часть вторая
В тот самый момент, когда казавшийся несокрушимым главный иллюминатор мостика «Красной перчатки» брызнул осколками, поддавшись убийственной мощи скорострельных пушек TIE-перехватчика, Хан Соло обернулся, чтобы окликнуть командира звездного разрушителя.
От его цепкого коррелланского взгляда не ускользнуло то, что капитан и невидимый пилот перехватчика обмениваются обоюдными знаками признания доблести оппонента. И это заронило определенные мысли…
Отреагировать он не успел — четыре лазерные пушки (а перехватчик-то и з поздних моделей!) плюнули зеленым огнем и транспаристаль превратилась в шрапнель. Создавшаяся зона отрицательного давления подхватила Хана, намереваясь выволочь его сквозь пробоину в остеклении. Мужчина, рухнув на пол, заскреб ногтями по отполированной поверхности центрального помоста, по чем зря высказывая свое мнение о тех, кто развел здесь дроидов-полотеров.
Разум работал быстро и четко.
Схватившись рукой за край левой «ямы», он, превозмогая боль от попадания в голову чьей-то персональной деки, не обращая внимание на грохот орудий перехватчика, уничтожающих оборудование мостика и вахтенных, смог перехватиться за край спасительного углубления.
Мимо с воем и душераздирающим криком пронеслись несколкьо совсем еще молодых энсина, которым грозила смерть от удушья в вакууме. Им не повезет так, как капитану корабля, которого имперец буквально испарил счетверенным залпом. Причем, надо отметить мастерство пилота — залпов-то было несколько. Просто скорострельность его пушек явно нештатная. Потому транспаристаль и не выдержала — несмотря на то, что она вообще-то покрепче дюрастали той же толщины будет.
Какой-то паникующий идиот все же смог открыть створки турболифта — ив то же мгновение поток улетучивающегося в вакуум воздуха усилился. Хан едва не задохнулся бьющими в лицо потоками. Уши закладывало, в голове грохотало так, словно кореллианин решил вздремнуть, перепутав наковальню с подушкой в разгар рабочего дня.
Напрягая мышцы и стараясь не думать о том, что имперский садист сейчас держится за пределами зоны рассеивания вылетающих из рубки объектов, кинжальным огнем лишает «Красную перчатку» централизованного управления, Соло сделал нечеловеческое усилие, чтобы приблизиться к краю ямы. Там немало мест, за которые можно уцепиться. Практически на каждой панели есть рукоять. Это поможет добраться до решетчатого настила «ямы», обрести хоть какую-то почву под ногами…
Новый удар, на этот раз по почкам, заставил его заорать на смеси общегалактического и парочки других знакомых языков. Пальцы едва не разжались, когда он только-только ухватился за спасительную рукоять…
Но воля к жизни была сильнее. Если он погибнет — погибнет и вся эскадра. Еще есть шанс, еще есть возможность.
Бицепсы болели, словно он на спор с Чубаккой занимался тяжелой атлетикой и на спор удерживал аэрокар. Но приходилось действовать — иначе все пропало.
Дотянувшись до решетки «ямы», он схватился за нее, перенося часть своего веса и…
В ту же секунду настил с хрустом вывернуло, едва не лишив его дистальных фаланг. С громыханием и металлическим звоном бесполезный кусок металла улетел в огромную пробоину. А именно она теперь оставалась на месте того, что прежде являло из себя центральный иллюминатор.
С надеждой на лучшее, Хан протянул руку вперед, хватаясь за толстую энергетическую шину. Проводка сорвалась с креплений, улетевших в ту же секунду в дыру. Но проводящая электричество связка кабелей осталась на месте. Значит упор есть.
Теперь осталось провернуть старый контрабандистский трюк, пока кто-нибудь на нижних уровнях надстройки не подумал о том, что вообще-то стоит опустить герметические двери и прекратить утечку кислорода. В таком случае жить ему остается не очень долго.
Обхватив связку проводов ногами и для верности перехватив левой рукой, Хан негнущимися пальцами вынул из кобуры бластерный пистолет. Поток воздуха все норовил вырвать оружие из кисти, так что пришлось побороться с физикой ради сохранения в рабочем состоянии собственной физиологии.
Первым делом сквозь слезы, застилающие глаза от бьющих
