их на волю, — которые я люблю целовать и посасывать под твои тихие вздохи. Ты часто трешься ими о мою грудь, когда мы спешим, и я часто играю с ними и зажимаю между пальцев, пока медленно двигаюсь в тебе.
Киаран наклонился сначала к одной груди. Поцеловал сосок и тут же обхватил губами, чтобы пососать. Аудроне стала чаще дышать. Затем он наклонился ко второй груди и повторил начатое, от чего она заерзала у него на коленях, выгибаясь и подставляя грудь для его изысканных ласк. Его ладони поползли по ее спине, замерев на пояснице. Киаран поднял голову и снова прижался носом к шее Аудроне.
— У тебя восхитительно тонкая талия, — он обхватил ее ладонями, смыкая пальцы на спине. — Меня возбуждает, когда я подтягиваю тебя за нее к себе, чтобы плавно войти в твое тело или не сбавлять темп, если ты уже на пределе. Думаю, ты знаешь, что к твоим бочкам у меня особая привязанность, — он легко пробежал по ним пальцами и аккуратно сжал их, не причиняя боли. — Они как будто созданы для того, чтобы мои ладони находили на них пристанище после наших этюдов в постели. Я наслаждаюсь каждый раз, когда глажу их и сжимаю. А попка… — Киаран специально простонал, произнося это, и тут же переместил руки на ее ягодицы. — Ты же знаешь, что я любуюсь ей с разных ракурсов. Глажу ее и мну, как бы странно это ни звучало. С особым удовольствием стягиваю с нее трусики и наслаждаюсь, когда ты трешься ей о меня. Вот так, как сейчас, например, — он хмыкнул, приподнимая Аудроне за попку и сжимая на ней пальцы. — Не могу не рассказать тебе о еще одной привязанности, — Киаран скользнул пальцами под подол платья Аудроне, перемещая руки на ее бедра.
Пальцы коснулись широких кружев ее чулков и пригладили их.
— Бедра. Чулки на них — это, конечно, особенная песня. Жалею, что только на «Ониксе» в первый раз смог это оценить. Но, — он лизнул кожу на ее шее, — у нас ведь еще столько всего впереди! Так вот о бедрах… Когда ты обхватываешь меня ими, хочется немедленно заполнить тебя целиком, и двигаться, двигаться, не останавливаясь, пока не услышу заветные стоны и не почувствую, как сокращаются твои внутренние мышцы.
Пальцы Киарана устремились вверх и коснулись самой сокровенной части тела Аудроне.
— Ты уже восхитительно мокрая, моя Буря, — он начал скользить пальцами по ее складкам, лаская вход. — Как мне назвать ту часть тебя, от ласк которой во мне закипает кровь? Как обозначить место, которое я готов целовать, ублажать, наслаждаться его смазкой и складками, которые набухают и будто раскрываются, когда ты хочешь почувствовать меня внутри? В том месте есть один бугорок, — он повел пальцы к клитору и обвел его, — горошина, которая становится упругой, когда я играю с ней, — он сжал ее клитор и Аудроне застонала. — Да, вот так… То нежно, — погладил его, — но немного жестче, — натянул кожу на нем, — то медленно, — снова плавно обвел вокруг, — то ритмично и быстро, — начал интенсивнее его стимулировать.
— Киар-р-ран, — жалобно заныла Аудроне, едва ли не подпрыгивая на его бедрах.
— Я назову эту часть тебя «мои сокровенные удовольствия» — он оставил ее клитор, проскользил по складкам и оказался у другого входа.
Закружил вокруг него и надавил. Аудроне вцепилась в плечи Киарана и охнула.
— Ты всегда так стыдишься, когда я ласкаю тебя здесь, — он снова надавил.
Аудроне уперлась лбом в его плечо, пряча от Киарана раскрасневшееся лицо.
— Совсем, как сейчас…
Он прижался губами к кромке волос на ее затылке.
— Почему ты стесняешься?
— Не знаю… — пропищала она.
— На дженерийском, — подсказал Киаран.
— Не зна-а-айю!
— О, как же меня возбуждает твой луитанский акцент! Если бы ты начала на дженерийском рассказывать мне в подробностях, как именно меня хочешь, я бы уже, наверное, кончил, — Киаран снова заскользил по ее складкам.
Аудроне выпрямилась и потянулась к нижним пуговицам на его камзоле. Расстегнув их, начала возиться с застежкой его брюк.
— Милая, если ты не поторопишься…
Он не договорил. Аудроне справилась с миссией и высвободила из оков боксеров слишком возбужденную часть его тела. Приподнялась и медленно опустилась. И замерла. Она смотрела в глаза Киарану, чувствуя наполненность и завершенность. Как будто он сложил в правильном порядке все детали, собрал ее по запчастям и подарил новую жизнь, ничего не попросив взамен.
— Я льюблью тьебя, мой Тьемный Шквал-л-л… — дрожь в голосе выдавала ее упоение моментом.
— Больше, чем идею мира во Вселенной?
— Бьольше…
Она потянулась к его губам и коснулась их, вкладывая в поцелуй всю нежность, что в данный момент переполняла ее. Киаран ответил. Без напора, скованной силой момента и желанием только дарить.
Аудроне медленно приподнялась и снова опустилась, сплетая их языки, их губы в единое целое, у которого не было ни конца, ни края. Плавное движение, и стало так хорошо, будто тело погрузили в облако из ваты и отпустили плыть по небу ее удовольствия. Порыв ветра подхватил его, поднимая все выше от земли ее бренности, по которой ходить давно стало больно. Конечно, полет не будет длиться вечность. Рано или поздно облако испарится, и Аудроне камнем рухнет вниз, чтобы разбиться о поверхность плоского мира, в котором оказалась случайно. Но это будет потом. А сейчас ей хорошо. Ей безмятежно и легко.
Наслаждение пронизывало тело и проникало во все клетки, предвещая будущий взлет и яркую вспышку оргазма. Аудроне ускорилась, спеша встретиться с ним, и застонала Киарану в губы.
Еще немного — и она достигнет наивысшей точки! Осталось чуть-чуть. Но сердце… Сердце в груди билось слишком часто, а воздуха стало не хватать. Аудроне стремительно теряла силы, не в состоянии больше верховодить.
Она остановилась, пытаясь отдышаться, и Киаран испугался за нее.
— Милая, — он заглядывал ей в лицо, — только не отключайся. Я дурак. Прости меня. Пожалуйста, прости меня.
— Все нормально, — она попыталась улыбнуться. — Я сейчас… приду в себя.
— Ничего не нормально! — он прижал ее к себе. — Сейчас отнесу тебя обратно, в комнату.
— Нет! — прозвенел ее голос.
Она вцепилась ему в плечи и с силой сжала.
— Нет, пожалуйста, — зашептала с мольбой. — Киаран, я хочу поставить точку. Здесь. В этом кабинете.
— Ценой собственного здоровья?! — набатом звенел его голос. — Своей жизни?!
— Да, — она повернула голову к его лицу. — Лучше я умру в этом кресле, чем…
Аудроне не договорила. Он понял и без слов. «Чем умру позже, зная, что не смогла победить свою тень».
— Неужели ты думаешь, что
