Когда он вновь вернулся к наблюдениям, он обнаружил еще один тревожный фактор, основную странность, которую пытались донести до него глаза. Очень мало крови на павших в форме Бене Джессерит. Ты ожидаешь, что у павших в бою будут последние свидетельства того, что они просто люди алые потоки крови, темнеющие на воздухе, но всегда оставляющие неизгладимый след в памяти тех, кто это видел. Отсутствие кровавой резни было вещью неизвестной, и в военном деле неизвестное, судя по истории, таило чрезвычайную опасность.
Он тихо сказал Одрейд:
— У них есть оружие, о котором мы не знаем.
Не торопись высказывать свои суждения. Скрытое суждение часто более сильно. Оно может направлять реакции, чей эффект скажется только тогда, когда будет слишком поздно доя того, чтобы избежать его.
Совет Бене Джессерит Кандидатам
Шиана учуяла червей издали — коричный привкус меланжа, смешанный с твердым кремнем и серой, сохраненная в кристалле преисподняя огромных Ракианских пескоедов. Она почувствовала маленьких нападающих только потому, что они были в таком количестве.
«Они так малы».
На Пустынной Вышке было сегодня жарко, и сейчас, далеко за полдень, она была рада искусственно охлажденному помещению. В ее старом жилище было сносное тепловое регулирование, хотя окно, выходящее к западу, оставалось открытым. Шиана подошла к нему и уставилась на пылающий песок.
Память сказала ей, что это преимущество будет вечером — яркий свет звезд в сухом воздухе, слабое свечение песчаных волн, что уходили к мрачно выгнутому горизонту. Она помнила Ракианские луны и тосковала по ним Только звезд было не достаточно ее Фременским корням.
Она подумала об этом, как об отступлении, о месте и времени, где можно будет поразмышлять о том, что случилось с ее Сестрами.
«Автоклавы, киборги, а теперь еще это».
План Одрейд не казался чудом с тех пор, как они вступили в Единение. Игра? А если он удастся?
«Мы, возможно, узнаем завтра, и чем мы тогда станем??
Пустынная Вышка притягивала ее, больше чем место для рассматривания последствий. Сегодня она бродила под иссушающим солнцем, доказывая себе, что все еще может призывать своим танцем червей, выражая чувства действием.
«Танец Примирения. Язык моего общения с червями».
Она кружилась, словно дервиш, на дюне, покуда голод не прервал ее транса памяти. И маленькие черви — повсюду бдительно, неотрывно смотрели на нее, напоминая огни в тисках кристаллических клыков. «Но почему такие маленькие??
Слова исследователей объясняли это, но не давали удовлетворения.
«Это из-за сырости».
Шиана вспомнила гигантских Шай-хулуд с Дюны, «Стариков Пустыни», достаточно больших для того, чтобы пожрать фабрики спайса, поверхность их колец была жесткой, как пластрет. Хозяева в своем собственном владении. Боги и дьяволы песков. Она ощутила электрическое напряжение из окна своего наблюдательного пункта.
?Почему Тиран выбрал симбиотическое существование в виде червя??
Неужели эти маленькие черви несут его бесконечный сон?
Эту пустыню населяла песчаная форель. Если влезть в их шкуру, она сможет последовать путем Тирана.
«Метаморфоза. Разделенный бог».
Она знала этот соблазн.
«Осмелюсь ли я??
Воспоминания о последнем моменте ее невежества нахлынули на нее едва ли восемь месяцев минуло, месяц Игат Дюны.
«Не Ракис. Дюна, как называли ее мои предки».
Нетрудно вспомнить себя, какой она была — тонкое, темнокожее дитя с прядями каштановых волос. Охотница за меланжем (поскольку это было дело детей), бегущая в открытую пустыню вместе с друзьями детства. Как дорого было это воспоминание.
Но у памяти была темная сторона. Внимательно принюхавшись, девочка почуяла резкий запах — скопление пре-спайса!
«Удар!?
Взрыв меланжа выпустил на волю Шайтана. Ни один песчаный червь не мог выдержать удара спайса на своей территории.
«Ты пожрал все, Тиран, все это жалкое скопище лачуг и шалашей, которое мы называли домом, и всех моих друзей и семью. Почему ты пощадил меня??
Какая ярость сотрясала это хрупкое дитя! Все, что она любила, забрал огромный червь, который отверг ее попытки пожертвовать собой в его пламени и отнес ее в руки Ракианских священников, потом Бене Джессерит.
«Она говорит с червями, и они щадят ее».
— Тех, кто щадит меня, не щажу я, — так она сказала Одрейд.
«И теперь Одрейд знает, что я должна сделать. Ты не можешь подавить дикие инстинкты. Дар. Я осмеливаюсь называть тебя Дар теперь, когда ты во мне».
Никакого ответа.
Была ли жемчужина нового сознания Лето-II в каждом из новых песчаных червей? Ее Фременскис предки настаивали на этом.
Кто-то протянул ей сандвич. Уолли, старшая послушница, ассистент, принимавшая команды на Пустынной Вышке.
«По моему настоянию, когда Одрейд возвысили меня до члена Совета. Но не потому, что Уолли переняла мою невосприимчивость к сексуальным обязательствам Достопочтенной Матери. И не потому, что она чувствует то, что мне нужно. Мы говорим на тайном языке, Уолли и я».
Огромные глаза Уолли больше не были дверями ее души. Они были пленочными барьерами, явно показывавшими, что она знает, как блокировать зондирующие взгляды — легкая голубая пигментация, которая вскоре станет полной голубизной, если она переживет Страсти. Почти альбинос с сомнительной генетической линией для воспроизводства. Кожа Уолли усиливала суждение Шианы — бледная и веснушчатая. Кожа — прозрачный покров. Видна не сама кожа, а то, что под ней — розовая, полная крови плоть, беззащитная перед пустынным солнцем. Только здесь, в тени, могла Уолли выставлять эту чувствительную поверхность под взгляд полных сомнения глаз.
«Почему эта командует нами??
«Потому, что я верю, что она лучше всего сделает то, что должно быть сделано».
Шиана рассеянно ела сандвич, вновь устремив взгляд на пески. Вся планета однажды станет такой. Вторая Дюна? Нет… похожая, но другая. Сколько таких мест мы создали в бесконечной вселенной? Бессмысленный вопрос.
По капризу пустыни вдали возникла маленькая черная точка. Шиана сощурилась. Орнитоптер. Он медленно становился больше, потом меньше. Инспектирует.
«Что же на самом деле мы создали здесь??
Когда она посмотрела на наступающие пески, она ощутила спесь.
«Взгляни на мою работу, жалкий человек, и отчайся».
«Но это сделали мы, мои Сестры, и я».
«Ты??
— Я ощущаю новую сухость в воздухе, — сказала Уолли.
Шиана согласилась. Нет нужды говорить. Она подошла к огромному рабочему столу, покуда еще был свет дня для того, чтобы изучить топографическую карту, разложенную на нем — в нее были воткнуты маленькие флажки, зеленые ниточки на булавках, как раз такие, как она придумала. Одрейд однажды спросила:
