Дарел проворно накинул себе петлю на шею и повесился. Его лицо перекосилось и почернело, оно стало страшным.
— Ты видишь? — слащаво пропищал он.
Он продолжал еще что-то говорить, а зрители скандировали за ним и аплодировали. Наконец пыль осела, и Железный Роберт поднял свои мощные расплавленные руки.
— Железный Роберт рожден для борьбы, Роун, — сказал он. — А теперь я не могу бороться. Время умирать Железному Роберту. — Он поверннулся, железная дверь перед ним открылась, и он не спеша вошел в печь.
Пламя метнулось из печи, обожгло Роуну линцо. Он отвернулся, но грубые руки потащили его назад, к этой адской двери-…
— Не вздумай сдохнуть, — прошипел совсем рядом голос Похлебки. — Ты тут уже двое суток валяешься, бредишь. А теперь развяжи язык, черт тебя побери, или я вышибу из тебя мозги! — Руки, точно каменные клешни в кожаных пернчатках, сомкнулись на шее Роуна…
Послышалось звериное рычание, кошмарные звуки разрываемой плоти и истошный вопль… Неожиданно руки на его шее разжались и над ним склонилась морда Состеля, испачканная кровью.
Роун в ужасе закричал и отшатнулся от принзрака.
— Хозяин! Это я — твой пес Состель. Мне только сейчас удалось разыскать тебя!.. И тут еще со мной, посмотри, хозяин…
Прохладная рука прикоснулась к пылающему лбу Роуна. На него нахлынула волна мягкого занпаха духов, тонущего в удушающем зловонии комнаты. Роун открыл глаза. На него смотрела Дэзирен. Она была болезненно бледной, но бодро улыбалась ему.
— Теперь все в порядке, Роун, — сказала она мягко. — Я с тобой.
— Ты… настоящая?
— Настоящая, как все мы, — снова улыбнунлась она.
— Твоя рука…
Она показала ему забинтованную кисть.
— К сожалению, теперь я несовершенна, Роун.
Появился озабоченный пес-врач. Он что-то говорил, но грохот в ушах мешал расслышать. Роун лежал и наблюдал за лицом Дэзирен, пока оно не поблекло и не растворилось в тумане, пронизанное тусклыми огнями. Они сияли, как далекие звезды, а затем погасли один за друнгим…
Роун сидел на постели. Его рука, покрытая шрамами от незаживших язв, лежала на коленнях, она была так тонка, что ее можно было обхватить пальцами. Дэзирен сидела возле него и кормила его с ложки. За последние дни она сильно похудела, остриженные волосы, схваченнные тесьмой, торчали сзади маленьким хвостинком. Роун поднял руку и взял ложку.
— Я теперь и сам могу, — сказал он. Ложка дрожала, проливая суп, но он не останновился до тех пор, пока не опустошил всю миску.
— Мне лучше, — заявил он. — Надо вставать.
— Роун, пожалуйста, отдохни еще несколько дней.
— Нет, Дэзирен, мы должны добраться до конрабля. Сколько я тут провалялся? Недели? Монжет, Аскор и Сидис уже ждут меня там. Мы навсегда покинем этот отвратительный мир. — Он откинул покрывало и спустил ноги на пол.
За дни болезни они так истощали, что Роун невольно усмехнулся.
— Я похож на старого Тарга, — сказал он.
С помощью Дэзирен он едва сумел подняться, от напряжения все поплыло перед глазами. Он шагнул, не удержался и упал. Дэзирен испуганно вскрикнула, сразу же появился Состель и водрунзил Роуна обратно на кровать.
Неделей позже Роун уже сидел на стуле у окнна, глядя на полуразрушенные дома Нижнего Гонрода… На подоконнике стояло какое-то чахлое растение в глиняном горшке.
Вошел Состель, неся залатанный плащ.
— Это все, что удалось достать, хозяин.
— Сколько раз тебе говорить? Не называй мення хозяином, — огрызнулся Роун. — У меня есть имя.
— Да… Роун. Но лучше бы тебе не ходить. По крайней мере, не сейчас. Собаки сегодня снова вертелись вокруг…
Роун поднялся, пытаясь не обращать вниманния на головокружение.
— Мы идем сегодня. Может, Аскор и Сидис уже ждут нас и недоумевают, что же с нами произошло. Они, вероятно, думают, что я понгиб. — Его пальцы нащупывали выщербленные пуговицы.
— Да, хоз… Роун. — Пес помог ему надеть плащ.
Это была выгоревшая, голубого цвета хламида из такой жесткой ткани, что каждое ее прикоснновение к коже отзывалось болью.
В дверях появилась Дэзирен.
— Роун… ты так слаб…
— Со мной все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться и, шатаясь, прошел мимо нее. — Это же недалеко, — убеждал он ее. — Всего пара шангов.
Они спустились по стертым ступеням, не обнращая внимания на настороженно-любопытные взгляды, которыми их провожали бродяги из злополучного бара, на собаку, которая перегрызнла горло грозному Похлебке, на бледную женщинну из Верхнего Города и больного сумасшедшего. Снаружи, на вылинявшей от солнца, продуваенмой всеми ветрами улице шныряли прохожие. Когда один из них рискнул приблизиться, Состель оскалился, обнажая клыки.
Через полчаса Роун со своими друзьями останновился отдохнуть у бездействующего фонтана с разбитой статуей мужчины с рыбьим хвостом.
Роун удивленно смотрел на его. Интересно, к какому миру принадлежал этот человек?
Он и Дэзирен опустились на разрушенное осннование этого каменного сооружения. Солнце панлило нещадно, сухой ветер песком скрипел на зубах. Пока Роун отдыхал, Состель, заложив руки за пояс, прохаживался рядом, совсем как ченловек. Потом они снова двинулись в путь.
Было далеко за полдень, когда им удалось донбраться до улицы, которая вела мимо порта и дальше, к величественным башням Верхнего Гонрода. Роун, заслонившись рукой от солнца, с усинлием вглядывался вдаль.
— Где же они? — произнес он растерянно. — Я не вижу корабля.
Его охватило болезненно-тревожное предчувстнвие… Взобравшись на дамбу и пройдя по ней под зелеными деревьями, он сумел разглядеть припаркованные флаеры, блестящие на солнце движущиеся повозки, крошечные фигурки собак, занятых работой. Но "Блудницы Преисподней" не было.
— Может быть, хозяин Дарел и другие его увели?.. — неуверенно предположил Состель.
— Не могли, — срывающимся голосом ответил Роун. — Только Аскор и Сидис знают, как открынвать лацпорт и как им управлять.
— Роун… мы должны возвращаться.
Ладонь Дэзирен легла на руку Роуна. Он нежнно прикоснулся к тонким пальцам, не отрывая взгляда от Состеля.
— Ты знал, — сказал он.
— Роун… я не был точно уверен… и как я мог тебе об этом сказать!
— Хорошо, — одолевая отчаяние, Роун пыталнся говорить уверенно. — В конце концов, они все-таки улетели. Я знал, что эти голубые их не смогут остановить.
— Вероятно, они еще вернутся, Роун, — пронизнес Состель. — Возможно…
— Нет, не вернутся. Они ушли туда, откуда пришли… далеко-далеко. — Роун запрокинул гонлову, глядя вверх, в бездонную голубизну бесконнечного неба. — Я сам прогнал их, — с горечью произнес он. — Я выдал их врагам, а потом отнвернулся от них. Им незачем сюда возвращаться.
