с Мэри у тебя за спиной. А ещё что-то подсказывает мне: среди ачей есть такие же, как Карл, с виду ничем не примечательные, но немного другие. Особенные. Талантливые. Обладающие исключительным вниманием к происходящему вокруг или продвинутыми навыками выживания. Умеющие влиять на других.
Джеф снова нервно сглотнул.
Чиль, Балабол… Именно так говорила о них Мэри: особенные, талантливые. Чиль не убил его при первой встрече, хотя мог. Балабол старательно изучал его, пытался встроить в жизнь ачей. Зачем? Почему?
Кляча… Между ней и Чилем существовала необычная для ачьего общества связь: не имея к Кляче ни малейшего интереса, как к самке, Чиль заботился о ней и был искренне опечален её смертью.
Сам Чиль обладал прекрасной дикцией и подозрительно метко использовал для общения образы из много лет назад просмотренного видеоролика. И он — один из тех, кто застал большой храм… Возможно, ангелы, прилетавшие на первые службы, вовсе не были настоящими ачами? Но тогда следует признать, что людей заметили и начали изучать гораздо раньше, чем на острове Даффу появился симпатяга Карл.
А Элис, не заметив, что он ушёл в свои мысли, продолжала рассказывать:
— Можно было запросить технику и материалы непосредственно для Карла Свэнсона, но тогда пришлось бы открыть все карты перед Эндрю и либо отправить Карла к нему, либо принимать его у себя. Видит Бог, я этого не хочу. Да и никто здесь, надеюсь, не хочет. Поэтому я написала, что протезы нужны для тебя, Джеф. И кровь тоже. Такой запрос никого не удивит: сдаётся мне, донора с нулевым резусом нам не найти на всём Парадизе. Но нужно проследить, чтобы правда не просочилась за пределы Химедзи. Нельзя допустить, чтобы ты столкнулся с курьером, или кто-нибудь по бестолковости сболтнул ему, что видел тебя бодро моющим окошки. Поэтому ты немедленно переходишь на осадное положение: остаёшься в лазарете и не выходишь отсюда, пока не появится возможность отправить вас с Карлом на Даффу. Всё понятно?
Джеф буркнул вяло:
— Искусственный климат, фальшивые ачи, письма с враньём… На этой планете есть хоть что-нибудь настоящее?
Элис посмотрела на него серьёзно и строго и ответила:
— Да. Странно, что ты до сих пор этого не заметил.
Оказавшись узником медблока, Джеф надеялся выспаться и отдохнуть. Как же это было наивно… Каморка при лаборатории, в которой его поселили, оказалась мизерной и холодной. Если и было в ней что хорошее, так это вытяжка: воздух внутри не застаивался даже при плотно закрытой двери. В то же время пол, стены и потолок, выложенные одинаковой тёмной плиткой, отсутствие окон и мёртвая тишина навевали тягостные мысли. Привыкший к простору, постоянному шуму моря, движению ветра и шороху камышей, Джеф не мог уснуть, ворочался на матрасе и тревожно вслушивался в обступившее его безмолвие. Но то ли стены были слишком толсты, то ли медблок находился далеко от жилых помещений...
Наконец, совершенно измучившись, Джеф задремал. И, как ему показалось, миг спустя был выдернут в явь потоком холодной воды. Джеф с трудом разлепил глаза. Фрэнк стоял над ним с тусклой свечкой в одной руке и пустым ковшом в другой.
— А, проснулся? Вставай и бегом за мной.
— Зачем? Куда? — спросонья промямлил Джеф.
— Куда надо, — рявкнул Фрэнк нелюбезно. И добавил сквозь зубы: — Чучело огородное.
За пределами лаборантской новый день уже вступил в свои права. Пронзительная синь глядела во все окна, с неба свирепо жарил Астерион. Время утренней службы давно миновало, смотровая галерея была пуста. Только отец Майкл в церковном облачении стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Фрэнк толкнул Джефа к нему и сурово промолвил:
— Вот он.
Майкл повернулся на голос, несколько секунд изучал Джефа недобрым взглядом, а потом спросил голосом холодным, как вода в горной реке:
— Ты что им наплёл, придурок?
Джеф метнулся к окну - и сразу всё понял. Край пляжа, на котором вчера можно было с трудом рассмотреть несколько гнёзд, побелел от множества ачей!
— Я им только сказал, что если подвинутся, будет больше воды... Чёрт возьми! — только теперь ему в голову пришло, что светознаком "пресная вода" ачи также обозначают пригодное для жизни место.
— Вот именно, — кивнул Майкл. — Джеф, нужно было убрать ачей из поля зрения, а не удвоить их количество.
— Вчера они убрались. Я как-то не ожидал...
— Неожиданность удалась. Но теперь придётся что-то с этим делать. Сейчас ты пойдёшь на берег. Выяснишь, откуда взялись лишние ачи и что им здесь надо. А после - ради Бога, не пори никакой отсебятины, просто вернись. Принимать решения будем вместе и в спокойной обстановке.
В замок Джеф вернулся в глубокой задумчивости. В кабинете Майкла его уже ждала почти вся стая в старом составе, не хватало только девушек.
— Ну, что там? — спросил Майкл, едва Джеф переступил порог.
— Лишние ачи прилетели из Гондолина. Дело в том, что, пообещав больше воды, я дал вожаку местных ачей повод думать, что на его берегу сможет жить больше добытчиков. А гондолинская стая как раз искала себе новое место и прислала на Химедзи гонца. Тот должен был узнать, могут ли их принять на одном из уже обжитых островов.
— Хм... Гондолин, значит... А почему ачи захотели покинуть его?
— Я так понял, у них случился конфликт. После того, как часть ачей переселилась с Гондолина ко мне на Даффу, лёты во время служб стали менее зрелищными. Чтобы исправить дело, Катарина распорядилась во время работы опреснителя подключить пару излучателей. В некотором роде она своего добилась, лёт получился шикарный: на шум прилетела толпа серебряных с острова Рассветного Пламени. Только вместо того, чтобы остаться и радовать туристов дальше, они выдрали проводку, изрядно покоцали кожух опреснителя, а потом заклевали ремонтника и девочку, которая ухаживала за садом. Естественно, после такого выходить на улицу и что-то там чинить желающих больше не нашлось, а значит, не стало и воды. Пару дней ачи караулили опреснитель, а потом вожак забрал белопёрых на главный остров клана и разослал гонцов на соседние острова в поисках места, куда бы переселиться.
