Лежащий справа шнурообразный коснулся своей «головы» и рассыпался на части. В воздухе запахло уксусом и фруктами. Компоненты, в количестве четырнадцати штук, переплетясь, лежали в куче, похожей на макраме из змей. Медленно расстелаясь по полу, верёвки двигались в разные стороны, пока не достигли людей.
Ганс побледнел лицом. Мартин выглядел не лучше.
— Вот дерьмо, — прошептал Чэм, но не сдвинулся с места.
Верёвки прикоснулись к икрам их ног. Некоторые из них сцепились друг с другом и катались внад и вперёд.
— Что это? — воскликнул Ганс.
— Это борьба за превосходство на их уровне, — ответил самый разговорчивый Брат. — Это не драка с целью убить. Вы можете называть это — грубая игра.
— Ваш английский совершенен, — польстил Брату Мартин, стараясь скрыть свой страх.
— Я мы имеем прекрасные компоненты, и счастлив внутренней гармонией.
— Примите наши поздравления, — выдавил из себя Ганс.
Два агрегата что-то защебетали, зашептали друг другу. В воздухе запахло свежевыпеченным хлебом и серой.
Одна из верёвок продвинулась вверх по дрожащей ноге Чэма, переднее щупальце широко растопырилось. Мартин заметил, что когда верёвки собраны вместе, щупальцы сложно рассмотреть.
Чэм смог взять себя в руки.
— Да, не очень-то у нас совместимая компания, — вздохнул Мартин.
— Ну почему, я чувствую себя прекрасно.
— Я мы предчувствуем трудности, — сказал Брат. — Мы мы должны привыкать.
— Да, мы должны привыкнуть, — повторил Ганс, больше в ответ Чэму, чем шнурообразному.
— Ну конечно, — Чэм постарался откликнуться, как можно бодрее. Верёвка по-прежнему медленно ползла по его ноге.
— Это не насилие, — уверил шнурообразный.
— Хочу поставить вас в известность, — обратился к Братьям Чэм. Его голос звенел и дрожал. — что мы используем имена, каждый из нас имеет своё имя. — Верёвка в это время добралась до груди Чэма и, соскользнув, ухватилась за материал комбинзона.
— Ты можешь касаться её, — сказал шнурообразный.
— Как мы… какие имена мы можем использовать, обращаясь к вам?
— Мы мы это обсудим. Когда каждый из мы нас выучим язык, мы мы выберем себе имя. Меня нас вы можете называть Каменщик. Разобранные верёвки, когда они соберутся снова вместе, вы можете называть Корабельщик. А третьего — Небесный Глаз.
— Мы я наслаждаемся наблюдать звезды, — сказал Небесный Глаз.
— Как Хаким, — заметил Мартин.
— А ваши имена? — поинтересовался Каменщик.
— Наши имена не носят никакой смысловой нагрузки, — сказал Мартин. — Я Мартин. Это Ганс. А это Чэм.
— Но джем это пища, — отметил Небесный Глаз.
— Не джем, а Чэм, — поправил Чэм.
— Мартин — так называется одно из животных, — нашёл объяснение и имени Мартину Каменщик.
— Как тебе наш наши компаненты, Чэм, — поинтересовался Каменщик у Чэма.
— Немного больно, когда оно хватает меня клешнями. Могу я поговорить с ним? — Верёвка в это время исследовала его лицо. Чэм отвёл назад шею настолько далеко, насколько смог.
— Нет, — ответил Каменщик, — Но мы мы соберём его вместе, и ты потом поговоришь. Мы я видим, они нравится людям.
— Да, они замечательные, — ответил Чэм.
— Он не кусается, — заключил Каменщик.
— Для нас это очень важно, — сказал Ганс. — Они не могут никак навредить нам?
— Это будет несчастье, — ответил Каменщик.
— Конец агрегату, части ведут неправильно, — попытался объяснить людям Небесный Глаз.
— Никому это не нужно, да? — Чэм слегка шлёпнул рукой по верёвке, которая в это время уже ползла вниз. Она обвила его грудь, хвост под правой рукой, голова и щупальца — под левой, и замерла.
— Наверное, ей нравится, как ты пахнешь, — улыбнулся Чэму Мартин.
— Очень правда, — откликнулся Каменщик. — Вы все пахнете для мы нас дружелюбно.
Они не знают нас достаточно хорошо. Мы пропахли страхом, — подумал Мартин.
— Отлично, — сказал Ганс. — Если Каменщик не против, мы в следующий раз соберёмся более многочисленной группой. Двадцать человек нас, и двадцать Братьев. Затем мы переконструируем «Спутник Зари» и «Странствующий Дом» и приступим к выполнению Работы.
Каменщик защебетал и комната заблагоухала запахом чая и сирени. Верёвка осторожно сползла с груди Чэма и расположилась на полу в центре небольшой впадины. Затем она выровнялась с другими, лежащими рядом с Каменщиком, и они начали переплетаться друг с другом. Шнурообразный приподнимался и растягивался до тех пор, пока не коснулся основания пилона, прикреплённого в двенадцати футах над головами людей.
— Мы мои компоненты размножились и сделали Корабельщика, — сказал Каменщик. — Он мой наш брат или сын, не знаю, как называть.
* * *
Двадцать человек и двадцать Братьев встретились в учебной комнате. Мартин не сказал бы, что Братья держались в стороне. Вокруг перемешивалось щебетанье и громкие возгласы. Появившаяся Роза сразу же крепко обняла одного из Братьев; Паола Птичья Трель что-то напевала другому. Вокруг царила маскарадная атмосфера, и Мартину стало как-то легче. Чужеземцы оказались весьма общительными существами, и члены обеих групп очень быстро смогли найти общий язык. Они подружились.
Первые десять минут Ариэль стояла рядом с Мартином.
— Кажется, всё идёт хорошо, — сказала она.
— Да, вроде бы, — кивнул Мартин.
— Я думала, на это понадобится больше времени.
— Я тоже так думал. Но они ещё не разбивались на верёвки. Верёвки не так спокойны.
— Да, Чэм рассказывал мне. Примерно такая же разница, как между животными и людьми. Думаешь, возникнут проблемы?
Мартин немного помрачнел:
— Возможно. Но я думаю, мы сможем приспособиться.
— Мы терпели друг друга слишком долго, — заметила проходящая мимо них Дженнифер. — Это хорошо, что появился кто-то новый, с кем можно поговорить. — Она прошла вперёд, поближе к компании Братьев, которые объяснялись с людьми на ломаном английском.
Мартин ощутил запах жаренных кабачков и сморщил нос.
Джакомо играл с одним из Братьев в игру на пальцах. Он сжал пальцы в кулак, дважды тряхнул им и выбрасил два пальца. Шнурообразный приподнявшись, отступил назад, издал звук, похожий на треск лопающейся скорлупы, затем свернулся головой в форме восьмёрки и сказал:
— Я мы ошибся.
К Мартину подошёл Рекс Дубовый Лист.
— Ганс приглашает экс-Пэнов на несколько минут в свою каюту.
Мартин, Чэм и Джой Плоский Червяк были на полпути к каюте Ганса. Джой горел энтузиазмом:
— Боже мой, они действительно, как змеи, но им нельзя отказать в некотором шарме.
— Змеи очаровали нас, не так ли? — усмехнулся Чэм.
