— Я могу хоть сейчас подписать отказ от наследства. Как я уже говорил, у меня своих капиталлов достаточно. А человек я мобильный, сегодня здесь, завтра — в Кроуха Лхан, послезавтра — еще где-то. Три дня назад, например, я был в соседней галактике. Так что условие отца я выполнить не могу, на чем и оставим эту тему.
— Как пожелаешь, — не стал спорить Талаг.
— Хочу вернуться к последствиям деятельности кер Аллиди, — лицо Релира стало озабоченным. — Конечно, во многом виновата общая политика Палаты, но глава СБ усугубил ситуацию. И сильно усугубил. Достаточно искры, чтобы больше шести десятков планет взорвались кровавым бунтом. Причем, это наиболее развитые планеты, производящие до половины валового продукта страны. Ознакомься с этой подборкой.
На сей раз он протянул брату именно миниатюрный биокомп, а не бумаги. Однако тот включил его не сразу, размышляя над услышанным. Если ситуация действительно такова, то нужно принимать срочные меры. Почему СБ не в курсе дела? Почему ничего не сообщила Палате? Ах да, ведь СБ возглавляет предатель…
Талаг вздохнул, включил биокомп и начал читать. Сухие строчки составленных явно профессиональными аналитиками отчетов заставили лорда кусать губы. Он, конечно, знал об отношении большинства коренных лавиэнцев к некореннеым, да и сам относился к ним не слишком хорошо, но о том, что дошло до такого, и понятия не имел. О чем речь, за изнасилование женщины со светлой кожей коренных лавиэнцев вообще не привлекали к ответственности! За избиение и даже убийство эмигрантов — тоже. И те, осознав, что полиция не станет их защищать, начали объединяться и давать отпор самостоятельно. Лорд с изумлением выяснил, что такое положение вещей было закреплено законодательно, и попытался припомнить, когда эти законы были приняты, но не смог. Поняв, что дело нечисто, он направился к инфору и запросил нужную информацию. Как выяснилось, закон "Об эмиграции" был принят четыре года назад. Талаг не помнил, чтобы его принимали тогда, а ведь присутствовал на каждом заседании Торговой Палаты, ни одного не пропустил. Обсуждение подобных формулировок однозначно вызвало бы в Палате дикие споры. Получается, закон принят задним числом, без обсуждения. Кто мог это сделать? А только председатель палаты в сговоре с главой СБ. Если они действительно сговорились, то дела обстоят еще хуже, чем он думал.
— Вижу, ты все понял, — произнес Релир, когда Талаг поднял взгляд.
— И что же делать? — хрипло выдохнул тот.
— Срочно созывать общее собрание Торговой Палаты. Эту информацию получил не только ты, но и еще несколько лордов. Я сообщу тебе, кто именно. Тебе предстоит собрать их вместе и решить, как вести себя на собрании и что говорить. Кер Аллиди нужно остановить любой ценой.
— Остановим. Хочу только спросить: вся эта информация достоверна? Она подтвердится при независимой проверке?
— Подтвердится, — заверил Релир. — Кер Аллиди очень педантичен. В его архивах все зафиксировано, каждая мелочь. Их нужно будет только обыскать, а сделать это без санкции Палаты невозможно.
— Санкция будет, — усмехнулся Талаг. — После демонстрации столь убойных доказательств — обязательно будет. Главное, чтобы кер Аллиди не успел уничтожить архивы.
— А это уже забота моих людей. Думаю, ты понимаешь, что они в окружении кер Аллиди есть, иначе добыть подобную информацию оказалось бы невозможно.
— Хорошо. Дай, мне, пожалуйста, список лордов, тоже получивших эту информацию.
— Он на биокомпе, который у тебя в руках, — сообщил Релир. — В корневой папке. С этим вопросом, я думаю, мы закончили.
— Согласен, — кивнул Талаг, просмотрев список. — Еще что-нибудь?
— Да, хочу предложить тебе весьма выгодное дело. Как ты относишься к шоу-бизнесу?
— Он прибылен, однако там давно все поделено, и мне не с руки ссориться с контролирующими его родами.
— Ошибаешься, есть никем не занятый сегмент, — возразил дварх-адмирал. — Творчество эмигрантов и полукровок.
— Кому это может быть интересно? — с искренним недоумением уставился на него лорд.
— А им самим. У меня с собой аналитическая записка о деятельности немногих эмигрантских групп и театров, сумевших удержаться на плаву в начальный период своего развития. Знаешь, суммы их сборов внушают уважение. Только снобизм мешает нашим деятелям культуры зарабатывать на них неплохие деньги. Например, недавно в столице гастролировала эмигрантская группа "Чужая сеть". Рекламы никакой не было, но на всех шести концертах был полный аншлаг, а они проходили на стадионе "Баллиар".
— Сто пятьдесят тысяч посадочных мест?! — расширились глаза Талага. — А какова стоимость билета?
— Полтора галактических кредита, — ухмыльнулся Релир. — Ну как, неплохо ребята заработали за неделю?
— Да уж… — только и сумел сказать лорд. — Ты прав, снобизм мешает бизнесу. Я займусь этим вопросом. Поначалу, конечно, надо мной будут смеяться, — он хмыкнул, — но когда узнают, каковы прибыли…
Братья посмотрели друг на друга и расхохотались. Оба понимали, что им нужно разное, но сотрудничество помогало каждому из них достичь желаемого. Релир хотел, чтобы как можно больше зовущих к небу песен и стихов появилось в Лавиэне, это поможет многим душам проснуться. А Талаг жаждал увеличить состояние рода и сохранить свою жизнь. Каждый получал свое.
Уже несколько дней население Лавиэна пребывало в растерянности — происходило что-то очень странное, но никто не мог в точности сказать, что именно. Люди разных слоев общества, от чернорабочих до младших лордов Торговой Палаты, обсуждали последние события, каждый высказывал свое мнение, но понимал, что оно ничего не объясняет. А старшие лорды как будто набрали в рот воды, ничего не отвечая даже на вопросы собственных сыновей. Изредка бурчали, что позже все прояснится, но это только подогревало интерес.
Громом ударило известие об аресте прямо на заседании Торговой Палаты главы службы безопасности Мерта кер Аллиди и смещении председателя Палаты. Еще через день единогласным постановлением лордов служба безопасности была расформирована. Вместо нее постановили создать две конкурирующие спецслужбы — департамент разведки и департамент внутренних дел.
Лавиэн затрясло. Десятки тысяч чиновников разного ранга лишились своих мест. Многих из них отдали прод суд по обвинению в государственной измене. Ничего подобного в Основании не случалось больше четырехсот лет. Смертные приговоры выносились один за другим, причем столь высокопоставленным людям, на которых многие раньше могли смотреть только снизу вверх. Каждый чиновник дрожал, лихорадочно припоминая свои грехи. Кое-кто даже пришел с повинной, признавшись в получении крупных взяток — и таких не только пощадили, но и оставили на прежних должностях. Видимо, власти Лавиэна волновала не коррупция, а нечто куда большее и значительно более опасное.
