- Ты упомянул бывшего главного воеводу княжества Трех Сосен, Лобасту, так вот однажды он присутствовал на одном из моих допросов. Во время допроса он все интересовался чертами твоего характера, что ты будешь делать в том или ином случае, если обстоятельства сложатся, так или иначе? Я тогда еще немного приврал, ему сказав, что ты очень горячий парень, сломя голову можешь клюнуть на любую провокацию!
3
Потом, сколько бы времени Иван не бился над своей памятью, но он так и не мог вспомнить, как же он оказался в этой шикарной тюремной камере с настоящей койкой, застеленной постельным бельем только не белого, а почему-то черного цвета. Он хорошо помнил, как за ним пришли трое конвоиров. В этом месте воспоминаний Иван всегда вздрагивал, так как в камеру пришли не простые городские стражники, а какие-то бойцы спецназа, одетые в черные комбезы с черными тактшлемами на головах, чтобы не было видно их лиц. В тот момент всех арестантов камеры подняли с нар простые стражники. Они их поставили на колени, руки заставили держать на затылках и приказали смотреть только в стены, ни в коем случае не поворачивать голов.
Только после выполнения этой процедуры в камеру вошли черные спецназовцы. Один из них руками обыскал Ивана, а затем жестом показал, чтобы он выходил в тюремный коридор. Там в сопровождении спецназовцев, один шел впереди, а двое сзади, Иван хорошо помнил, что он сделал всего десяток шагов не более. И все ... последовал провал памяти. После этого он ничего не помнил, что с ним дальше происходило. Просто он вдруг оказался в своей новой камере с койкой и с настоящим постельным бельем на ней. В этой камере был душ, отдельный туалет, небольшой синтезатор для приготовления пищи и даже устройство для просмотра старых фильмов. Закончив осмотр этой своей тюремной камеры, Иван присел за письменный стол, хотел было включить настольный терминал, чтобы поинтересоваться новостями в мире Сольвейг. Но во время вспомнил, что он ведь простой бродячий гусляр, а бродячие гусляры не знакомы с такой технологией передача информации посредством терминала.
Тогда он руками осторожно снял со лба повязку бандану, прикрывавшую его глаза, кончиками пальцев начал массировать стекловидные тела своих глаз. Парень не заметил, как вдруг сами собой у него закрылись глаза, сон плотно окутал его сознание. И приснился ему странный сон, которого могло и не быть.
В камеру Ивана вошли два малозиландца, они подошли к спящему парню. Один из них левой рукой ухватился за шевелюру Ивана, приподнял его голову и начал внимательно рассматривать его глаза.
- Парень действительно слеп! Яблоки его глаз усыхают, так как слезные железы не работают, но самое главное у него атрофирован глазной нерв, поэтому свет не попадает на сетчатку, он ничего не видит!
- Можно ли излечить его глаза? - Поинтересовался второй малозиландец. Который был небольшого росточка и весьма упитанным мужчиной.
- Не знаю! Прежде, чем дать ответ на ваш вопрос, маркиз, мне бы хотелось, зрение этого парня проверить на аппаратуре! Только после этого, я вам смогу сказать что-либо конкретное!
- Сколько времени вам на это потребуется?
- Дня два! Может быть, три дня, но не больше!
- Хорошо, доктор, мы договорились! Я даю вам два дня на изучение зрения этого слепого музыканта! После чего мы мне сообщите, почему он ослеп! А уже после я займусь получением от него нужной мне информации!
Доктор выпустил волосы музыканта из своей левой руки, голова его сильно ударилась о поверхность стола! Боль от удара головой об стол раньше времени вернула сознание Ивану, поэтому он услышал конец разговора этих двух малозиландцев, в тот момент покидавших его камеру.
- Понимаете, доктор! Один мой хорошо знакомый, когда-то у князя Альберта служивший главным княжеским воеводой, утверждает, что это никакой не бродячий музыкант, гусляр, а сам князь Иван I. Я бы ему поверил, хотя сам же Лобаста утверждает, что Иван I никогда не был слепцом. Вы же говорите, что перед нами самый настоящий слепец! Так, кому же мне верить в отношении этого гусляра! Вот я и позвал вас для того, чтобы вы помогли бы мне принять решение, а то этот Великий князь Иван I становится самой настоящей занозой в заду, куда не ткнешься, повсюду встречаешься с ним! Но у меня на него имеется...
Дверь камеры с металлическим скрежетом захлопнулась, в замочной скважине повернулся ключ и в камере наступила полнейшая, ничем не нарушаемая тишина. Иван в бешенстве вскочил на ноги, бандану со всего размаху швырнул на покрывало постели, так как ему показалось, что говоривший собирался сказать несколько слов о его Маарии. Но через минуту он снова притих, мысленным зрением решив побродить по одному из своих глаз.
К его великой радости, правый глаз встретил его какими-то проблесками света, а ведь в первый раз, когда он проверял свои глаза, то тогда он абсолютно ничего не видел обоими глазами. Затем эти проблески перешли в смену цветов, красный цвет перешел в зеленый, а затем в синий цвет. В этот момент ему одновременно показалось или он действительно услышал чьи-то слова, больше похожие на слова из заклинаний:
- И если он коснется железа, да услышит он в тюрьме своей голоса и поддержку друзей!
Только сейчас Иван обратил внимание на обстоятельство, что в мысленном диапазоне он перестал слышать Болеро Лазанью, которого так лихо предал имперский полковник Такобу и с которым ему удалось восстановить контакт, когда он находился в прежней, общей камере городской тюрьмы. Он попытался пару раз вызвать Болеро, но на его вызовы никто не ответил. Тогда Иван подошел к двери и ладонью коснулся ее металла. По ладони пробежала холодная змейка, а затем послышался голос Лазаньи, звучащий в мысленном диапазоне:
- Иван, куда ты пропал? Целые сутки не отвечаешь на мои вызовы!
- О каких сутках, ты говоришь, Болеро! Последний раз мы с тобой разговаривали всего пару часов назад!
- Ты ошибаешься, Иван! Со времени нашего последнего разговора прошли целые сутки! В прошлый раз я тебе забыл рассказать о том, что в этой тюрьме для установления мысленного контакта требуется, чтобы ты рукой держался за металл, любой металл!
- Знаешь, Болеро, вот уже во второй раз со мной случаются вещи, когда я не могу уследить за течением времени. В моей памяти появляются какие-то непонятные провалы, я совершенно не помню того, как оказался в своей новой камере. Хорошо помню, как меня под конвоем повели в новую тюрьму, но как я в ней оказался, этого совершенно не помню. Вот и сейчас ты говоришь, что с последнего нашего разговора прошло более суток, но я не помню этого, мне кажется, что мы с тобой разговаривали всего пару часов назад! Прежде, чем сделать перерыв в этом сеансе связи, Болеро, я хотел бы задать тебе один вопрос. Тебя тоже конвоируют и охраняют какие-то спецназовцы?
