- Хватай его! - завопила Корделия сержанту. Трясущийся Фордариан, зажимающий левой рукой полуотрубленную правую, был не в состоянии достойно сопротивляться, хотя он брыкался и орал. Льющаяся кровь была того же цвета, что халат Карин. Ботари перехватил горло Фордариана в жестком захвате и прижал к затылку нейробластер.
- Уходим, - рявкнула Корделия, пинком распахивая дверь. - В императорские покои.
«К Майлзу».
Остальные охранники Фордариана, изготовившиеся стрелять, отступили, увидев, в каком положении их господин.
- Назад! - прорычал Ботари, и они отскочили от двери. Корделия схватила Дру за руку, и они перешагнули через тело Карин. Бледные руки цвета слоновой кости на красной ткани халата были прекрасны даже в смерти. Женщины предусмотрительно держались так, чтобы Ботари, тащивший Фордариана, оставался между ними и солдатами. Теперь они трое отступали по коридору.
- Берите плазмотрон у меня из кобуры и стреляйте, - безапелляционно велел сержант Корделии. О да, Ботари за время рукопашной успел еще и вернуть себе оружие; может, поэтому не все жертвы оказались на его счету.
- Но мы же подожжем дворец, - в ужасе выдохнула Дру.
В одном только этом дворцовом крыле находилось антиквариата и барраярских исторических реликвий на целое состояние. Корделия свирепо усмехнулась, вытащила оружие из кобуры и выстрелила вдоль коридора. Деревянная мебель, паркет и иссохшие от времени драпировки занялись огнем, едва их коснулся луч.
«Гори. Гори за Карин. Груда приношений к ее костру должна быть достойна ее отваги и муки, так пусть пламя возносится все выше…»
Когда они оказались перед дверью в императорскую спальню, Корделия для верности послала струю плазмы в другой конец коридора. "Вот вам за то, что вы сделали со мною и моим мальчиком!". Пожар задержит преследователей на несколько лишних минут. У нее было ощущение, словно она летит по воздуху, легкая, как перышко. Неужели так ощущает себя Ботари, когда убивает?
Друшнякова бросилась к стенной панели, открывающей тайную лестницу. Она действовала методично, аккуратно, словно ее ловкие руки и залитое слезами горя лицо принадлежали разным людям. Корделия кинула клинок на кровать и бросилась прямо к стоящему напротив огромному старинному гардеробу из резного дуба, распахнула створки. В полумраке на центральной полке светились зеленые и желтые огоньки.
«Боже, только бы не очередная пустышка…»
Корделия обхватила емкость обеими руками и вытащила на свет. На этот раз полный жидкости репликатор весил правильно - показания приборов верные - номер тот самый. Это он.
"Спасибо тебе, Карин. Я не хотела твоей гибели…" Определенно, Корделия сошла с ума. Она не чувствовала сейчас ничего, ни горя, ни раскаяния, хотя сердце бешено колотилось, а дыхание вырывалось со всхлипами. Опьянение боем, шок, то, что заставляет людей бросаться грудью на амбразуру. Вот как становятся войнологиками.
Фордариан все еще пытался вырваться и жутко ругался. - Вам не убежать! - Он перестал дергаться и попытался перехватить взгляд Корделии, набрал в грудь воздуху для долгой тирады. - Подумайте же, леди Форкосиган. У вас ничего не получится. Я вам нужен как щит, но парализованным вам меня не унести. А в сознании я буду драться за каждый метр. Мои люди там повсюду. - Он дернул подбородком в сторону окна. - Они парализуют всех четверых и возьмут вас в плен. - Он принялся уговаривать: - Сдавайтесь сейчас, и вы сохранить себе жизнь. И эту жизнь тоже, раз она столько для вас значит. - Он кивнул на репликатор в руках Корделии. Теперь она ступала тяжелей, чем беременная Элис Форпатрил.
- Я не отдавал приказа этому идиоту Форхаласу убить сына Форкосигана, - с отчаянием продолжил Фордариан, так и не услышав от нее ни слова. Между его пальцев просачивалась быстрая струйка крови. - Лишь сам лорд, с его самоубийственной прогрессистской политикой, опасен для Барраяра. Ваш сын с моего согласия мог бы унаследовать графство после Петра. Петру не стоило изменять своей партии истинно преданных империи. Это преступление, что лорд Эйрел заставил своего отца…
«Так это был ты. С самого начала».
От кровопотери и шока Фордариан говорил сумбурно, его привычно гладкие политические разглагольствования звучали пародией. Но он все говорил и говорил, словно думал, что сможет уйти от расплаты, если только подберет правильные слова. Корделия сомневалась, что такие слова существуют. Фордариан был не так откровенно злобен, как Форратьер, не был пропащей личностью вроде Серга; зло, которое он творил, проистекало не от его пороков, но от добродетелей - от стойкости его консервативных убеждений, от страстности его чувства к Карин. У Корделии жутко разболелась голова.
- Мы так и не получили доказательств, что за Ивоном Форхаласом стояли вы, - ответила она спокойно. - Спасибо за информацию.
Эта реплика заставила его на мгновение заткнуться. Он беспокойно покосился на дверь которая должна была вот-вот прогореть и провалиться внутрь.
- Мертвый я бесполезен для вас как заложник, - сказал Фордариан, собрав остатки достоинства.
- А вы мне по-всякому бесполезны, император Видаль, - ответила Корделия честно. - Эта война началась с пяти тысяч погибших. Теперь и Карин мертва. Долго вы еще намерены воевать?
- Вечно, - отрезал он, побелев. - Я отомщу за нее… отомщу за всех…
"Неверный ответ", подумала Корделия со странной, кружащей голову грустью.
- Ботари! - Сержант мгновенно оказался подле нее. - Возьмите эту шпагу. - Он исполнил сказанное. Корделия поставила репликатор на пол и положила руку Ботари на эфес шпаги, накрыв ее своей ладонью. - Ботари, я прошу вас казнить для меня этого человека. - Собственный голос показался Корделии ненормально безмятежным, словно она только что попросила передать ей за столом масло. А убийство и не требует истерики.
- Слушаюсь миледи, - отозвался Ботари, поднимая клинок. Его глаза сверкнули радостью.
- Что?! - изумленно завопил Фордариан. - Вы же бетанка, вы не мо…
Удар шпаги оборвал его слова, его дыхание и его жизнь. Сделано все было предельно аккуратно и чисто, не считая волны крови, хлынувшей из перерубленной шеи. Форкосигану стоило было прибегнуть к услугам Ботари в тот день, когда казнили Карла Форхаласа. Удар был нанесен со всею силой недюжинного роста сержанта, да еще эта необычайная сталь клинка…
Потрясенный круговорот мыслей вернул ее к реальности в ту же секунду, как Ботари упал на колени, выронив шпагу и стиснув виски. Он закричал, словно из его горла вырвался предсмертный вопль Фордариана.
Она опустилась на пол рядом с сержантом, охваченная внезапно вернувшимся ужасом - хотя с той секунды, как Карин схватила нейробластер и начался хаос, Корделия была неуязвима для страха. Ну конечно: спровоцированный аналогичным раздражителем, сержант вспомнил картину, которую барраярское высшее командование приказало ему забыть, - свой бунт и перерезанное горло командира. Корделия прокляла себя, что не подумала об этом заранее. Что, если воспоминания убьют его?
