Возможно, как и паладины, они фактически являлись сверхсложными экзоскелетами для некоего специализированного подвида особей ягну. Но такого рода подробности интересовали меня в последнюю очередь. Для меня было важно изобрести способ расправиться с этими двадцатиметровыми исполинами, похожими на голову акулы-молота, водруженную на монструозно раздувшийся кактус.
Мы отползли назад и забились в расщелины – как распоследние тараканы. Позитронные пушки по нам не стреляли. Паладины над нами не кружили… Пронесло?
– Чего там, отец-командир? – спросил Терентьев, который выполнил приказ «ложись» быстрее, чем успел что-либо увидеть.
Я описал диспозицию в скупых, но точных выражениях.
– А почему эти штуковины наши из космоса не засекли? – поинтересовался Терентьев.
– Неглупый вопрос. Но совершенно неуместный. Не засекли – и не засекли…
– И как дальше жить будем?
– По-гвардейски. Сейчас я подготовлю разведсводку, отошлю ее на рейдовую базу. Оттуда ее пульнут в космос. Будем надеяться, на рейдерах информацию получат. Окунев с Байером там главные, вот пусть они и решают.
Скрытность связи была самым слабым звеном в системе нашей маскировки. О радиотехнической разведке ягну мы не имели никакого представления и даже не были уверены в том, существует ли она вообще. Но мы были обречены исходить из предположения, что да, существует и ни в чем не уступает нашей.
По этой причине для обустройства канала связи на коротком, казалось бы, плече «рейдовая группа – временная база» нам пришлось задействовать двенадцать рупорных узконаправленных ретрансляторов и полтора километра кабеля.
В свою очередь наш флагманский связист, оставленный вместе с охраной временной базы, должен был строжайшим образом выдерживать спецрежим инфообмена на линии «база – „Кирасиры“-ретрансляторы». В свою очередь от «Кирасиров»-ретрансляторов, постоянно подвергавшихся опасности быть обнаруженными даже несмотря на включенную систему «Гриффин», требовалось с точностью до миллирадианов ориентировать передатчики лазерной связи, чтобы попасть световым пятном в зону приемников рейдера «Изумруд».
И до чего же я удивился, когда уже через пять минут после отправки моей разведсводки на рейдеры, я получил ответ! Схема работала без сбоев!
Синтезированный скафандром голос зачитал мне шифрограмму с рейдера «Изумруд».
"Окунев – Степашину.
Сердечно поздравляю с благополучным выходом в оперативный район. Прошу обеспечить ударами ракет «Шелест» по средствам ПКО ягну действия наших ударных групп. Расчетное время входа наших ракет в зону ПКО ягну – 6.28. Ударные флуггеры будут выводиться на цели со стороны океана перекатом через Кряж Голодных Дэвов. В прямой видимости целей – расчетно 6.33.
С нами Россия и Бог!
Капитан первого ранга Окунев."
Практически одновременно поступили и долгожданные донесения от групп Арбузова и Водопьянова.
«Сижу в коралловом лесу, наблюдаю „Цезаря“ и его свиту», – это был Арбузов.
«Вышел к отметке „триста двадцать“. Плохая видимость – плотная дымка. „Антон“ не просматривается. „Берта“ – кое-как.» Это Водопьянов.
Затем от них же пришли циркулярные подтверждения: боевой приказ Окунева на подавление ПКО ими получен.
Я перешел в режим односторонней голосовой связи с Пешиным – он командовал группой обеспечения.
– Стас, здесь Степашин. Прием.
– Вас слышу. Прием.
– Приказ Окунева ты знаешь. В темпе разворачивай на огневых столько «Шелестов», сколько успеваешь до шести двадцати пяти. Как понял? Прием.
– Вас понял, сделаем. Распределить их между «Дорой» и «Цезарем» равномерно?
– Да. И самое важное: в каждом залпе приказываю иметь как минимум одну ракету-лидера. О запуске ракет доложить немедленно. Мы постараемся дать индивидуальную подсветку целей. Но, сам понимаешь, надо подстраховаться. Без лидеров – никак. Прием.
– Лидеры будут в лучшем виде.
– Ну тогда не расслабляйтесь. Конец связи.
Затем я обратился к своей группе.
– Мужики! Сейчас будет удар по нашему клиенту, астрофагу «Дора». Все, что мы можем – это помочь с подавлением ПКО. Сейчас я, Гончарик, Квакшин и Деревянко идем расставлять лазерные целеуказатели. Остальные сидят на месте и не высовываются. Если мы не вернемся и не выйдем на связь, то в 6.25 все вы должны начать подсветку средств ПКО на валу вокруг «Доры». У меня все.
Циклопы бойко закивали. Слишком бойко – чувствовалось, обстановка действует даже на их закаленную психику.
Спросив совета у старой клонской карты-пятидесятиметровки, которая имелась в моем планшете, я повел свою тройку отважных. Повел отнюдь не кратчайшим маршрутом, что выходил на голую площадку, откуда я уже имел счастье бросить взор на шахту «Доры», а вбок, по широкой расселине, засыпанной крупным желто-серым гравием.
Как мы ни спешили, а все равно оказались на высотке, окруженной каменными перьями, как крепостная башня зубцами, только в четверть седьмого.
С расстановкой лазерных целеуказателей мы провозились еще почти полные десять минут. И, за считанные секунды до рокового рубежа 6.25, я с облегчением выпалил в эфир:
– Здесь Степашин. Целеуказатели в лузах. Группе не предпринимать ничего без моего приказа!
Мы активировали целеуказатели и собрались было кубарем скатиться по колючей осыпи вниз… но хрен там!
Вершина каменного пера по правую руку от меня с треском разлетелась на миллион осколков.
Впереди, по правому скату склона, блеснула череда вспышек.
«Побежите вниз – всех поджарю!» – вот что значило это послание от анонимного паладина ягну. Он, пока еще невидимый за скалами, по-видимому, прекрасно видел нас.
Мы бросились обратно, под защиту каменных перьев.
На бегу я нажал кнопку дистанционного управления, активируя целеуказатели.
Особого смысла соблюдать строгое радиомолчание я больше не видел.
Поэтому передал на всю роту:
– Степашин!.. Атакован!.. Предположительно паладином!..
Раздался зловещий свист. И, едва не цепляя синим брюхом верхушки скал, над нами прополз паладин.
Именно прополз, не пролетел. Эти аппараты обладают широчайшим динамическим диапазоном и при желании могут вести себя по-вертолетному.
Паладин искал нас. Вопрос стоял так: ударить по нему прямо сейчас, почти в упор, из всех стволов, или понадеяться на русский авось и ждать, что хамелеоновый режим наших скафандров позволит нам остаться незамеченными?
Я уже приготовился выпалить команду «огонь!», когда паладин резко увеличил скорость и понесся прочь, привлеченный какими-то далекими событиями.
От облегчения хотелось пустить слезу.
Но вместо этого я заорал в микрофон, адресуясь лейтенанту Пешину:
