Она кивнула.
— Тогда корабль уязвимый.
— Верно.
— Если это пираты, то слишком большую операцию им не провести, — заметил сзади ван Райк. — Или они сами сейчас били бы шахты на планете.
— Или это, или нападать на нас, — донесся спокойный голос Уилкокса, допившего банку джекека.
— Скорее всего это вроде группы наблюдения или независимые разведчики, — гнул свое ван Райк убедительным голосом, глядя на Туи. — Имеет смысл соблюдать осторожность. В конце концов, они же не знают, кто мы, — ведь мы же можем оказаться пиратами, ищущими корабли для захвата.
Гребень Туи вопросительно склонился на сторону, и глаза ее стали менее напряженными, пока она это обдумывала.
Ван Райк тронул ее за плечо.
— Я думаю, что самая большая трудность, которая тебя ждет, — это привыкнуть к весу.
— Какому еще весу? — пошутил Кости, нависая над маленькой ригелианкой. — При таком весе она даже там будет парить.
— Ага, — буркнул Али от выхода. — Она даже там будет сидеть на потолке и грызть свои хрустики.
— А остальные будут набивать себе шишки, думая, что мы еще в свободном падении, — подхватил Уилкокс, улыбнувшись Туи.
Туи слышала, как они шутят. Она знала, что это шутки, хотя слова были вроде бы не смешные. Ей нравилось, как они шутят, потому что приятно было, когда они улыбаются и смеются. Наверное, вход в гравитационный колодец не так уж и страшен, если они шутят, а они ведь знают, они уже туда входили много раз.
— Я парить не буду, нет, — сказала она Карлу Кости, когда они пошли к выходу. — У меня есть масса! — Она стукнула себя в грудь. — Значит, у меня будет вес!
— Но немного, маленький надсмотрщик над грузами, — сказал великан, смеясь и выходя на руках по захватам на палубу. — Очень немного!
— Какая бы ни была масса, а ее пора пристегнуть, — заметил Ян. — Кажется, приключение начинается. — Он посмотрел на Дэйна, его белесые брови приняли другую форму, и Туи поняла, что это означает перемену настроения. — Счастливого пути, мальчик. И тебе тоже, Туи.
Он и остальные уходящие на “Северную звезду” надели скафандры и вскоре уже летели на ранцевых двигателях вдоль троса к другому кораблю. Туи наблюдала за ними на экране грузового отсека. Когда они добрались и Рип Шеннон отдал приказ расцеплять корабли, Дэйн отдал Туи управление.
Пришло время ложиться в амортизационные койки. Туи это не понравилось: она очень хотела остаться возле консоли, где все было видно.
Дэйн покачал головой:
— Туи, это не будет так, как в гимнастическом зале тяжелой гравитации на Бирже. Залезай в койку. Я бы не хотел, чтобы ускорение застало меня вне ее, а я ведь с Терры.
Туи попыталась скрыть разочарование и навернула на себя сеть, как на тренировке. Когда она была готова, она снова взглянула на консоль грузового помощника, подумав, как связаться с пилотской консолью Рипа, чтобы смотреть, как будет происходить посадка.
— Вот здесь, Туи, — вдруг сказал Дэйн, пробежав пальцами по клавиатуре консоли своего кресла, и экран консоли Туи засветился. Она с удовольствием отметила, что ее желание удовлетворено.
Она бросила быстрый взгляд на Дэйна, вспомнив о пси-связи. Он прочитал ее мысли? Но ведь она ничего не почувствовала, да и Дэйн вел себя не так, как человек, читающий чужие мысли. Она подумала о пси-чувствительности в своем клинти и покачала головой. Он не прочел ее мысли — он почувствовал, что она хочет. Значит, он начинает узнавать Туи.
Довольная, она устроилась в койке и стала смотреть на свою консоль. На какое-то время она забыла обо всем остальном, поглощенная яркой графикой дисплея, радостно пробираясь среди различных показаний приборов и изображений, не обращая внимания на короткие скачки ускорения, которые мягко бросали ее туда и сюда, будто играя в мячик на резинке, который Момо когда-то соорудил из растяжимых грузовых стропов, найденных в давно забытом ящике в сердце Оси Вращения, ее бывшего дома на Бирже.
Тут она увидела, как напряжен Рип Шеннон. И ее тело тоже бессознательно напряглось в ожидании чего-то. Но ничего не случилось — по крайней мере сразу. Только Гесперида-4 на главном экране становилась все больше и больше, моменты ускорения были все чаще и резче. И эти рывки были на фоне постоянного ускорения, которое выматывало ее внутренности. Это было совсем не так, как плавное изменение между адаптационными вахтами на борту “Северной звезды”. Чувство у Туи было такое, будто она съела слишком много сладких орешков “даддатик”, и они пытаются зарыться в желудок все глубже и глубже. И это совсем не доставляло удовольствия.
И в этот момент планета резко мигнула, превратившись из большого шара во что-то огромное и опасное далеко внизу, что-то засасывающее вниз, и Туи испытала головокружение впервые в жизни. И она становилась все тяжелее и тяжелее.
Теперь слышался звук, будто работал огромный перегруженный вентилятор, визжа и завывая. Она медленно пощелкала по клавишам, и пальцы были как налитые плоды поапи, но все системы корабля, которые ей были видны, давали зеленый сигнал, только вот корпус нагревался.
— Воздух становится плотнее, — донесся голос по трансляции. Джаспер, вот кто это. Голос его звучал по-другому, только у Туи слишком болела голова, чтобы можно было понять почему.
— Обширная область высокого давления, — бесстрастно пояснил Рип. — Влетели в воздушную линзу. Будут еще.
Несмотря на свое жалкое состояние. Туи услышала напряжение в знакомом мягком голосе, и это соответствовало позе Рипа и быстрым ударам его пальцев по клавишам консоли. Но зато теперь она поняла загадки слов. Ветер! Она слышала звук, с которым зализанный корпус “Королевы Солнца” разрывал атмосферу Геспериды-4. И все ее инстинкты восстали против этого понимания, и что-то в мозгу твердило: пробоина!
Подавив панику, она просмотрела схемы корабля у себя на консоли, но все датчики показывали, что корабль пока не поврежден. Она подавляла в себе чувство опасности, все время сглатывая. И это тоже было больно.
Время пошло фрагментами. Туи боролась с ощущением тошноты. И еще хуже было от сознания, что придется снова через это проходить при взлете с планеты.
Экран посерел от облаков, мелькающих мимо рвущейся сквозь атмосферу “Королевы”. Туи видела только мелькающую зеленовато-голубую и очень редко — серую поверхность моря, но на радаре был виден нависший впереди горный пик.
— Это здесь! — воскликнул Рип. — Самый большой остров в цепи и самые богатые залежи сьеланита. И практически единственное место, где можно сесть.
— Если это тихо, — сказал голос Али, когда корабль затрясся под резким шквалом, — то мне не хотелось бы видеть, что здесь считается штормом.
