— Если такой заговор существовал, когда брат был жив, и он узнал об этом, он сообщил бы о нем. Мартин смотрел Джеффу прямо в глаза.
— Если не был его участником.
— Он не мог быть участником заговора, вы его совсем не знаете.
— А вы знаете? Вы говорите с чисто земным акцентом. Если бы прожили хотя бы шесть месяцев на другой планете, я услышал бы это в вашей речи. Я ничего не услышал. Значит, вы провели всю свою жизнь дома. Более восьми лет прошло со дня смерти вашего брата. Сколько лет его не было на Земле до того? Не менее полудюжины, судя по тому, что он получил в Корпусе не слишком высокий пост эколога. Значит, вы видели его лишь изредка, когда он прилетал на Землю в отпуск, если он, конечно, прилетал. Насколько хорошо вы его знали? Откуда вам знать, что он не оказался участником каких-то безумных событий, о которых вы не можете не только знать, но и догадываться?
Джефф молчал. Все верно. Какой-нибудь безумный порыв мог захватить Уилла и заставить его совершить поступок, в обычных условиях просто немыслимый. В его мозгу непроизвольно возникли воспоминания об обстоятельствах, связанных с исключением Уилла из программы подготовки Экологическим Корпусом на «Джона Смита». Брат всегда отказывался рассказывать о подробностях исключения. Из немногих произнесенных братом слов Джефф сделал вывод, что Уиллл окончил предварительный курс обучения с отличием и был уже готов отправиться в первую экспедицию в качестве практиканта, когда что-то случилось.
Семье было известно лишь то, что инцидент послужил причиной вспышки ярости. Он бы исключен «..с поражением в правах», вернулся домой, но пробыл там всего два месяца, прежде чем отправиться по трудовому контракту в один из новых миров, который находился в процессе террареформации. Отработав срок по контракту, он нашел работу и, в связи с нехваткой квалифицированных специалистов с Земли, сумел добиться отмены вынесенного постановления и устроиться на работу в Экологический Корпус в качестве простого эколога. Через семь лет безупречной работы он добился должности Планетарного Эколога.
— Я его знал, — сказал наконец Джефф. — Он предпочел бы смерть участию в том, что вы предполагаете.
— Возможно. Я его совсем не знаю. Но всегда существует возможность того, что человек в определенных обстоятельствах вынужден совершать поступки, которые другие люди считают для него совершенно не свойственными. Полагаю, вам следует всегда учитывать подобную возможность.
Джефф встал и направился к двери. Но вежливость, привитая земным воспитанием, заставила его остановиться и обернуться:
— Благодарю вас за помощь и доброе расположение. Не хочу вас обидеть, но вы не соответствуете представлению большинства людей о «Джоне Смите».
Лицо Мартина несколько вытянулось, а улыбка стала натянутой.
— Жизнь «Джона Смита» не всегда соответствует представлению о ней обычных людей. Итак, встретимся за ужином.
— До ужина, — кивнул в ответ Джефф вышел. Он не дошел до своей двери всего пару шагов, когда понял, что его разум представляет собой кипящий котел эмоций. Если он войдет в комнату в таком состоянии, Майки мгновенно почувствует это и отреагирует соответствующим образом, в то же время маолот вряд ли обрадуется перспективе остаться одному на несколько часов во время предстоящего ужина. Следовало успокоиться и только потом вернуться к Майки.
Он развернулся, спустился по эскалатору к входной двери, вышел из дома и принялся прохаживаться по узкой террасе перед домом. Высокие ненужные колонны отбрасывали на террасу широкие тени. Джефф был крайне взволнован, не понимая почему, быть может, разговор с Мартином вызвал призрак Уилла.
На улице стоял теплый, солнечный, безветренный день. Джефф вдруг чихнул, потер переносицу в недоумении, и еще раз чихнул. Он огляделся, чтобы определить причину, но не увидел ничего, кроме появившейся на востоке линии темных облаков, впереди которых летели напоминающие по форме наковальни грозовые фронты.
Линия облаков быстро приближалась. Что-то заставляло их двигаться в его направлении. Он замер на месте, не спуская глаз с приближающихся туч. Порыв прохладного ветра, набежавший перед тенью, закрывавшей почти все окрестности, освободил его голову от тревоживших мыслей. Облака бурлили, их передний край принимал формы, которые в его воображении ассоциировались с башнями и горными долинами, головами лошадей и крокодилами. Облака закрыли солнце, он увидел, как тень пробежала по лужайке возле дома Армейджа и обволокла его ласковым сумеречным светом.
На крыльях надвигающегося шквала прилетела грусть, которая, впрочем, не была неприятной. Джефф почувствовал себя втянутым во взаимодействие земли и погоды, ностальгическое и первобытное, но по-своему прекрасное. Облака затянули все небо, и начался дождь. Но Джефф не стал прятаться от него в доме или даже под сомнительным укрытием террасы. Он просто стоял и получал удовольствие от усилившегося ветра и капель дождя.
Налетевший с запада шторм усиливался. Дождь превратился в ливень, за секунду рубашка намокла и стала как бы второй кожей. Воздух задрожал от раската грома, дождь внезапно сменился градом, жемчужные градины падали с неба, подпрыгивали на лужайке и замирали, поблескивая в сумеречном свете.
Он неохотно отступил под крышу террасы, спасаясь от града. Завывание ветра, стук градин по ступеням и полу террасы, по крыше над головой модифицировались в голове Джеффа, превратившись в музыку, в песню о надежде и трагедии, о красоте и печали.
В песне, которую пела буря, чувствовалась борьба, борьба праведная, естественная, похожая на борьбу ребенка и матери во время таинства рождения. Ветер усилился, град стал крупнее. Он молотил по земле. Ветер старался повалить фальшивые колонны, облака, сотрясаемые раскатами грома, стремительно летели над домом. Постепенно громкость музыки уменьшилась, град уступил место ливню. Небо просветлело, ветер стал стихать, пока его невозможно стало ощущать, основную тему песни исполнял теперь дождь, барабанящий по, крыше террасы.
Дождь начал стихать. Небо просветлело еще сильнее, далеко на западе Джефф увидел просвет, — становившуюся все шире полоску ясного неба. Она становилась все ближе, дождь прекратился, а через пятнадцать минут появилось солнце, залившее все вокруг золотым светом и засверкавшее в каплях дождя на траве и листьях деревьев, в отдельных, еще не растаявших, градинах.
Джефф глубоко вздохнул. Он только что пережил мгновения единения с бурей, стал частью ее силы, частью планеты. Он почувствовал себя спокойным, свободным от тревог, хозяином ситуации. Он повернулся и поднялся наверх в свою комнату.
