— Вам бы хотелось увидеть, как она ткнется носом в песок?
— Да, и не одна, черт возьми! — Садойа посуровел. — Я не люблю этих проклятых зрелищ. Не думайте, что я претворяюсь, ведь арена — это моя жизнь, но раньше все было иначе, по-другому. Мужчины дрались с мужчинами; мечи, доспехи, оружие… Люди получали ранения — без этого трудно обойтись — но чтобы чьи-то внутренности тащили по арене… Теперь все изменилось. Появились животные: быки, потом крупные хищные кошки. — Он многозначительно указал на страшные шрамы на своей груди. — А еще позже ввели борьбу с этими чертовыми птицами — крелями. Сперва птицы были поменьше, и у людей было больше шансов на успех. Но потом крелей стали специально откармливать, скрещивать, стараясь получить особи крупней, специально для боев… — Он замолчал, считая, что и так слишком разговорился. Ведь внутренний настрой борца перед схваткой исключительно важен.
Он снова обратился к Дюмаресту:
— Крель не летает; это бегающая птица, и ты должен учесть это, чтобы победить.
— Если я проиграю, значит, выиграет птица.
— Помни это. — Садойа посмотрел на дорожку, ведущую к арене. — У тебя есть какой-нибудь талисман на счастье или слова? Вино, наконец?
Дюмарест покачал головой.
— Ну и хорошо. Это умно, по-мужски. Я сам раньше, до ранения, никогда не увлекался подобным. После схватки — да, но не перед ней. Что бы ни говорили, но выпивка способна хоть чуть-чуть, но замедлить реакцию, и это может стоить жизни. — Садойа посмотрел на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь неплотно прикрытую дверь с арены. — Не забудь: внимательно следи за ногами. Крель перемещается слишком стремительно. Чтобы замедлить его движения, брось горсть песка ему в глаза; это немного поможет. Не стой неподвижно перед ним очень долго. Двигайся больше сам, и… — Он замолчал, услышав сигнал к началу боя. — Удачи тебе!
Эрл направился к арене.
Веруча сидела на самом краешке кресла, презирая себя за странное нетерпение, охватившее помимо ее воли. Неизбежное отравляющее влияние подобного зрелища: волнение, частые удары сердца, напряжение нервов и всего тела — словно она сама там, внизу, в кругу схватки. Эти ощущения подобны действию наркотиков, которые забирают у людей все остатки человеческого, превращая их в диких животных. И какое право у нее было осуждать остальных? Они просто смотрели то, что им показывали, словно на экране. Опасность, угрожающая жизни борцов, имела лишь косвенное отношение к ним, но зрелище было захватывающим, выматывающим, слишком ярким и гипнотизирующим. Они мысленно участвовали в схватке — но оставались живы, поскольку находились слишком далеко от реальной опасности. Впрочем, она, кажется, постепенно становится такой же, как все они.
Веруча почувствовала странный холодок в груди: трибуны замерли, все взгляды были прикованы к арене. И вдруг раздался рев тридцати тысяч глоток, в едином порыве требовавших продолжения зрелища под влиянием подлинно животного чувства голода, — им было мало крови. Веруча поняла, что она постепенно становится частью этого неуправляемого в своих животных инстинктах многоголового хищника, в которого все разом превратились.
Она услышала вздох и возглас удивления. Селкас, сидевший с ней рядом, неожиданно произнес:
— Я знаю этого человека. — Он кивнул на арену, где разминался следующий боец. — Я видел его раньше, несколько лет назад. Его трудно забыть.
Селкас наклонился очень близко к ней, шепча буквально на ухо:
— Веруча, поверь, это большая удача и реальная возможность посрамить Монтарга. Заключи с ним пари в пользу борца. Поставь все деньги, которые у тебя есть. Он не проиграет. Никогда.
Так же шепотом она спросила:
— Почему ты так уверен в нем? И почему не хочешь спорить сам?
— Веруча, у меня достаточно денег для жизни, а тебе они необходимы. Ты выиграешь и посмеешься над своим врагом. Это приятно — выигранное пари, уверяю тебя. Поставь на борца против креля, и сделай это побыстрее. Я уверен, что битва не затянется.
Веруча колебалась, глядя на одинокую фигуру у края арены. Она отчетливо видела прекрасное мускулистое тело борца, его немалый рост и хорошо развитый торс. Она перевела взгляд на лицо: оно было словно выточенным из камня, волевым и жестким — лицо человека, слишком давно привыкшего надеяться только на себя, на свои силы, а не на поддержку Гильдии, Дома, Семьи или Организации. Он одинок, решила Веруча, и в этом они очень схожи. Глядя на него, она почти физически ощущала их похожесть, родство близнецов. Он видел слишком много боли, поняла она: страдая, борясь, мужая, видя больше темных полос жизни, нежели радостей. А вдруг ее пари, как своеобразная поддержка, «спина», поможет ему выиграть, придав сил? Кроме того, ей еще ни разу не пришлось пожалеть о том, что она последовала тому или иному совету Селкаса.
— Быстрей, Веруча, — снова шепнул Селкас. — Не теряй времени.
Голос Монтарга, разнесшийся над их головами, положил конец ее колебаниям:
— Ставлю тысячу на креля. Он одолеет человека за три минуты.
Бель засмеялся, сомневаясь:
— Сведи свой временной интервал к одной минуте, и ты все равно выиграешь!
— Три, — настаивал Монтарг. — Если он и дальше будет прятаться в углу, то, может, продержится и до конца дня. — Он повысил голос, привлекая внимание остальных. — Я поговорил с Садойей о сегодняшних борцах. «Скот» подобран просто отвратительно.
Веруча содрогнулась: говорить так о живых людях! Она повернулась к Монтаргу:
— Пари, кузен?
Он был буквально ошарашен:
— Ты, кузина? Ты хочешь участвовать в сделке? — Он секунду молчал, пораженный, а затем рассмеялся своим беззвучным смехом. — Неужели на тебя так подействовала жара, что ты вдруг проявила какие-то человеческие чувства и слабости? Или вид крови настолько возбудил тебя?
— У тебя слишком большой рот и несдержанный язык, мой кузен, — холодно ответила она, — а слова почти ничего не стоят. Ты принимаешь мой вызов?
— Ты ставишь на креля?
— Нет, на человека. Хочешь посочувствовать мне?
Монтарг замолчал, обратив взгляд на арену. Его глаза видели только хорошо тренированную птицу и человека, идущего навстречу своей гибели. Крель был выращен на его собственной ферме: Монтарг прекрасно знал его качества и не сомневался в своем триумфе. Веруча, похоже, сошла с ума — быть может, обстановка так действует, но в любом случае он не имеет права отказываться от удачи, плывущей ему в руки.
— У тебя есть прекрасные земли на севере, рядом с моими. Ставлю три цены рыночной стоимости своих против твоих.
— Только тройная цена? — Она красноречиво пожала плечами.
